До обнародования нового бюджета остаются считанные дни. Аналитики ждут его с большим интересом, нежели обычно. Потому что этот бюджет, если и не раскроет, так хотя бы приоткроет намерения Владимира Путина относительно сворачивания войны в 2026 году.
Если новый бюджет, с поправкой на инфляцию, будет по расходам примерно таким же, как в этом году, значит, правитель РФ хотя бы допускает, что дело пойдет если не к миру, то к перемирию. А вот если план по тратам, как обычно, по-крупному вырастет, это будет означать, что Путин снова поднимает ставки и продолжает мечтать о генеральной победе над Украиной и Западом.
Чтобы понять, насколько реалистичен каждый из вариантов, рассмотрим условия, в которых составляется этот финансовый план.
Война берет больше и больше
С 2022-го бюджет уже пятый по счету военный, и четвертый, который специально составляется под войну. В 2022-м, на первом году войны, фактические траты бюджета составили 31,1 трлн рублей, в том числе на «национальную оборону» — 4,7 трлн. Сейчас, на четвертом году войны, запланированные пока что федеральные расходы составляют 42,3 трлн, в том числе на «национальную оборону» — 13,5 трлн рублей.
Как видим, почти весь прирост государственных трат ушел в расходы на войну. Это во-первых. А во-вторых, и общие, и «национально-оборонительные» расходы в 2025-м еще и окажутся заметно выше годового плана, который уже увеличили весной и в ближайшее время увеличат еще раз.
За первые 8 месяцев 2025-го бюджетные траты выросли по сравнению с тем же отрезком прошлого года на 21% — при плановом годовом росте всего в 5%. В России не отчитываются о размерах текущих военных расходов, но понятно, что все эти добавочные траты, а они уже исчисляются триллионами рублей, пошли именно на войну.
Простое продолжение той же политики расходов, которая твердой рукой и безо всяких отклонений проводилась с начала войны, означает, что на 2026-й власти запланируют очередной, и весьма большой рост военных трат.
Теперь ответим на вопрос, осуществимо ли это технически. Для этого оценим степень напряженности российских финансов.
Способ нащупали, а счастья нет
Казалось бы, путинские капитаны экономики не только справляются с ситуацией, но и одерживают яркие профессиональные победы. Главная из них — победа над инфляцией. Скорость роста цен (по официальному счету) уже 5 месяцев держится около 4% SAAR (т.е. с пересчетом на годовые темпы с исключенной сезонностью). Вполне можно подумать, будто российские финансы, вопреки логике войны, крепки и стабильны.
Но это иллюзия.
За внешнюю стабильность заплачено остановкой роста экономики и поддержанием сверхвысокой реальной процентной ставки. Реальную ставку можно вычислить как разницу между номинальной ставкой (сейчас 17%) и текущим уровнем инфляции SAAR. В сентябре 2025-го реальная ставка составляет 12%.
Сравним с вычисленными таким же способом реальными ставками в предыдущие военные годы. В сентябре 2022-го реальная ставка была равна 4,1%, в сентябре 2023-го она была отрицательной -1,4%, и в сентябре 2024-го поднялась до 9,2%.
Мало помалу Набиуллина нащупала способ сбить инфляцию, но энтузиазма это не вызывает. Рядовая публика не верит ни в то, что инфляция сейчас действительно низка, ни в то, что она будет низкой в будущем.
В августе и сентябре представления российских граждан о темпах роста цен, вопреки казенному оптимизму, оставались весьма скептическими: величина наблюдаемой россиянами текущей инфляции была вчетверо выше официальной. Почти не улучшались и народные инфляционные ожидания на год вперед.
Устойчивый разрыв между казенными подсчетами и оценками публики объясняется двумя причинами. Во-первых, тем, что люди интуитивно понимают искусственность и хрупкость официальной «победы над инфляцией». Во-вторых, приукрашенностью казенных цифр. Личная потребительская корзина дорожает у каждого, может быть, и медленнее, чем год назад, но все равно быстрее, чем он привык.
Кажущееся благолепие
Преуменьшение темпов подъема цен помогает госстатистике преувеличивать общий рост экономики РФ. За второй и третий годы войны, материально самые благополучные из всех, реальное увеличение производства было раза в два скромнее официальных 8,5%. Пользуясь той же приукрашенной оптикой, сейчас уверяют, будто в России даже нет технической рецессии — просто, мол, темпы роста замедлились до 1,1% в годовом исчислении.
В действительности, спад явно есть, пусть и не фатальный. Но его причина — снижение в гражданских отраслях. В военном секторе продолжается рост, подгоняемый непрерывным увеличением бюджетного финансирования.
Но в нынешнем году этот взлет расходов впервые за войну совсем не получается закрыть доходами. Дефицит бюджета за январь–август 2025-го составил 4,2 трлн рублей. За тот же отрезок времени в предыдущие годы балансы складывалось гораздо благополучнее: в 2022-м за первые 8 месяцев был показан профицит 0,3 трлн, в 2023-м — дефицит 2,1 трлн, в 2024-м — дефицит 0,1 трлн рублей.
Этот год не оправдал надежд властей на удачные для них нефтецены.
Но катастрофы нет. За 8 месяцев 2025-го нефтегазовые доходы составили 6 трлн рублей, а за те же отрезки времени в 2022-м — 2024-м они были равны соответственно 7,8 трлн, 4,8 трлн и 7,6 трлн рублей.
Главная причина вышедшего сейчас из берегов дефицита — стремительный рост военных трат. Неурядицы с доходами только на втором месте, хотя по реальному (но не номинальному) счету их общий уровень действительно ниже, чем в прошлом году.
Российские финансы разбалансированы, и стабильность их — кажущаяся. Значит, для решения накопившихся в них проблем путинские менеджеры должны найти добавочные средства.
Где шарить?
В 2025-м на четверть увеличили налог на прибыль. Если бы не этот предусмотрительный шаг, доходы сейчас даже в номинале были бы ниже прошлогодних.
Теперь толкуют, что в 2026-м поднимут то ли НДС, то ли еще что-нибудь. Но если по масштабам это будет не экспроприация, а просто традиционный раунд затягивания поясов, то годовой выигрыш (2-3 трлн рублей) проблем не решит.
Более перспективный способ — пошарить в кладовках. У российских госменеджеров есть две кладовки: остатки государственных средств на счетах в банковской системе и золотовалютные резервы.
Величина остатков госсредств (т.е. переходящих запасов денег для финансирования будущих плановых трат) еще недавно, по мнению эксперта Дмитрия Некрасова, достигала 6-7% ВВП. Но, поскольку эти запасы сейчас активно тратят, их к середине 2025-го стало сильно меньше — примерно 5% ВВП (10,9 трлн). Некрасов считает, что остатки можно уменьшить еще на 1,5% ВВП и даже, может быть, на 3% ВВП. То есть выиграть 3-6 трлн рублей.
Что же касается золотовалютных резервов, то повышенной популярностью у публики пользуется только одна из их составных частей — Фонд национального благосостояния. Но ликвидная (валютная) часть ФНБ, находящаяся под управлением Минфина, и остальная масса валютных резервов, находящаяся под управлением Центробанка — это одно целое, суммарную величину которого нам и надо оценить.
Намек на затухание или приказ на продолжение?
Формально стоимость золотовалютных резервов РФ сейчас около 700 млрд долларов. Отбросим примерно 300 млрд, которые заморожены на Западе, а также малоликвидное золото, которое оценивается в 250 млрд. Оставшиеся 150 млрд долларов — в них входит и ликвидная часть ФНБ — при желании можно бросить на затыкание бюджетных дыр. Но уж точно не целиком. Допустим, половину. Это примерно 6 трлн руб.
Сложим с упомянутыми остатками госсредств и предполагаемым эффектом от роста налогов и получим 10-15 трлн руб. Именно столько путинские менеджеры могут более или менее добросовестно потратить на покрытие бюджетного дефицита в этом и в следующем году.
Видимо, их как раз и хватит на затыкание всех дыр.
Но при одном условии — что траты-2026 не будут раздуты и останутся в реальном исчислении примерно такими же, как и в 2025-м. Впервые за годы войны российский режим не планирует, не должен планировать резкий рост расходов на ее ведение. Понятно, что это будет выглядеть не только назревшей финансовой необходимостью, но и намеком на предстоящее затухание войны.
А если Путин прикажет продолжить рост военных трат? Добросовестных способов выполнить такой приказ, как уже говорилось, не осталось. Значит, пустят в ход недобросовестные. Например, открытую эмиссию и по-настоящему крупное изъятие доходов у широкой публики налоговыми или другими способами.
Ничто не мешает вообразить в этом случае даже и замену правительственной и (или) центробанковской старой гвардии на тех, кто больше нынешних хочет воевать и меньше, чем они, стеснен рамками профессионализма.
***
Скажу, что внешних признаков близкой чистки сейчас нет. Наоборот. На заключительном бюджетном совещании с 14-ю ближайшими вельможами Путин дружески повествовал, как днем раньше, «в ночь, долго, часа два, наверное», обсуждал «все эти вопросы» с премьером Мишустиным, и уважительно предписывал «учитывать взвешенную политику Центрального банка».
Не будем исключать, что эти комплименты, а также и неупоминание вождем слов «национальная оборона», подводят к какому-то более умеренному этапу в планах режима. Но может быть, Путин, хозяин своего слова, просто маскируется, чтобы раньше времени не спугнуть дичь.
В любом случае, из проекта бюджета мы узнаем не только о финансах.
