И если потеря «Лукойлом» зарубежного бизнеса и выгодная покупка его иностранными игроками выглядит делом времени — собственно говоря, международного присутствия крупной российской корпорации на протяжении последних четырех лет представляется странным недоразумением, то общее влияние американских мер нуждается в подробном анализе.
Санкции США против «Роснефти» и «Лукойла» во многом копируют те, что ввела администрация Джо Байдена в январе этого года против «Газпромнефти», «Сургутнефтегаза» и связанных с ними трейдеров. (Тогда Кремль заявлял, что демократы стремятся «передать Дональду Трампу максимально тяжёлое наследие в отношениях с Россией».) Они тогда не сказались сколь-либо катастрофическим образом на российском экспорте нефти. В течение лета экспорт оставался близким к среднемесячным значениям первой половины года, а цена сорта Urals даже превышала 60 долларов за баррель — тогдашняя максимальная цена (потолок) для российской нефти. Закупки со стороны Китая варьировлись незначительно, а снижение экспорта в Индию отчасти компенсировалось поставками в Египет, откуда бóльшая часть российской нефть перепродавалась в Индию. Российское Минэнерго прогнозировало совсем недавно, что экспорт нефти из страны по итогам 2025 г. превысит прошлогодний.
Между тем последствия нынешних санкций уже сейчас выглядят намного серьезнее.
Три тренда
Эксперты отмечают минимум три важных тренда.
Во-первых, это резкий рост дисконта на российские сорта нефти: в конце прошлой недели Urals в Новороссийске падала в цене ниже 38 долларов за баррель, скидки по отношению к корзине североморских европейских сортов NSD превышали 25 долларов за баррель, а в балтийских портах они поднимались выше 20 долларов за баррель. Подобного дифференциала цен рынок не видел с весны 2023 г., и это весьма тревожный сигнал в целом для всей российской экономики: как бы власти ни рассказывали о снижение зависимости бюджета от нефтегазовых доходов, их существенное падение стало в этом году основной причиной формирования дефицита федеральной казны.
Во-вторых, быстро стало заметно затоваривание рынка российскими поставками: большое число танкеров осталось в море неразгруженными, т. к. потенциальные покупатели, невзирая на то что сами санкции ещё не вступили в силу, предпочли дождаться прояснения ситуации. К середине ноября таким образом было «складировано» более 350 млн баррелей нефти из России, или почти 40% от всех мировых запасов, находившихся на тот момент в море.
В-третьих, почти ежедневно приходят новости, что тот или иной покупатель прекратил получать российское сырь. Говорится, в частности, о том, что КНР в течение ноября может сократить закупки более чем на две третьих, Индия воздерживается от заключения контрактов на декабрь, а Турция наращивает поставки нефти из Ирака, Азербайджана и Казахстана. Если эти тренды сохранятся или тем более усугубятся, придется предположить, что российский бюджет почувствует дополнительное давление уже к концу года.
Это надолго?
И тут, разумеется, возникает вопрос: насколько сложившиеся тенденции устойчивы и идет ли речь о серьезной переориентации традиционных покупателей российской нефти — или лишь о том, что они присматриваются к изменившейся ситуации? Мне вспоминается решение минфина США от декабря 2023 г., о возможных жестких санкций в отношении китайских банков, задействованных в финансировании торговли с Россией. Тогда месячный товарооборот к марту 2024-го сократился почти на 20%, но на протяжении остальной части года он восстанавливался и достиг нового рекорда.
Может ли сейчас происходить нечто подобное и на нефтяном рынке? Именно это, вероятнее всего, встраивается в планы и продавцов, и покупателей российского сырья. Косвенным тому подтверждением выглядит и относительная устойчивость мировых цен на нефть: несмотря на то что российские руководители не раз говорили, что заместить российские поставки нефти на мировой рынок невозможно, пока их ограничение не вызывает резкой реакции: цены ненадолго подскочили, отзываясь на новости о разрушительных атаках Украины на терминалы в Новороссийске, но откатились обратно как только стало известно о возобновлении отгрузок. Возникает ощущение, что переориентация Китая и Индии на других поставщиков не меняет правил игры или просто не воспринимается как неизбежная.
В Вашингтоне заговорили о реанимации проекта закона об «убийственных пошлинах» в отношении покупателей российской нефти, его вплоть до середины лета разрабатывали сенатор Линдси Грэм и Ричард Блументал. Президент США Дональд Трамп, который уверял, что введет такие санкции — в случае необходимости — собственным распоряжением, обратился к конгрессменам и дал понять, что подпишет такой закон, но оговорил, что он сам сможет ввести его в действие, когда «окончательно убедится, что Россия не готова к мирному решению в Украине». (Этот вариант мне казался разумным ещё летом и я не понимал, зачем президент «вызвал огонь на себя» вместо того, чтобы иметь соответствующий карт-бланш от Конгресса).
Принятие закона о 500-процентных пошлинах может стать дополнительным аргументом для Китая и Индии продолжать отказываться от покупок нефти в России даже в случае, если эти пошлины не будут введены автоматически, а останутся, как это сейчас Соединённые Штаты часто делают, нереализованными угрозами. Такой сценарий выглядит жизнеспособным, если исходить из желания Вашингтона поддерживать уже начавшийся процесс. Кроме того, попытка распространить пошлины или иные ограничения на все страны — партнеры России (а не только на Китай, как в 2023 г.) может привести к осторожности, проявляемой всеми участниками рынка, каждый из которых будет «оглядываться» на остальных.
Момент истины
Однако «момент истины» наступит не в ближайшие недели.
Проблема замещения российской нефти никуда не исчезнет, и отказаться от нее на длительный срок крупным покупателям будет сложно. Поэтому я уверен, что уже сейчас Москва предлагает им разнообразные варианты обхода санкционных ограничений, часть из которых будет задействована уже в ближайшие недели — в ожидании того, примут ли конгрессмены закон «Грэма-Блюменталя» и расширят ли американцы список подсанкционных китайских компаний (пока «козлом отпущения» стал только крупный НПЗ Shandong Yulong Petrochemical, и рынок явно ждёт дальнейших шагов). Совершенно очевидно также, что реальный переход к давлению на КНР снова развяжет торговую войну между Китаем и США, которая только слегка затихла после встречи Дональда Трампа и Си Цзиньпина в Южной Корее. Не стоит сомневаться, что в Вашингтоне будут оценивать ее последствия при принятии любых новых санкционных решений.
Итоги пока подводить рано, но в прогнозах я бы исходил из того, что нынешний раунд санкционной борьбы — скорее психологическая, чем экономическая война. Дональд Трамп по-прежнему надеется, что в Кремле опомнятся и начнут конструктивные переговоры о завершении войны — и, судя по тому, что российская сторона раздосадована провалом диалога, такой шанс не стоит полностью исключать.
Вряд ли стоит полагать, что Владимир Путин (даже и не добившись радикальных успехов на фронте, которые Кремль анонсировал почти весь последний месяц) готов на серьезные уступки — и если переговоры и будут возобновлены, то приблизительно вокруг прежних позиций: чтобы это изменить, Вашингтону нужно не просто заставить Пекин покупать меньше российской нефти, а сделать его своим союзником в комплексном давлении на Москву. Этого одними санкционными и таможенными угрозами достичь невозможно — для такого результата необходимо изменение парадигмы отношений, подобное тому, что случилось в 1970-е годы.
США продолжат некоторое время повышать ставки, но даже с формальным одобрением жестких мер против торговых партнеров России никакие пошлины массово имплементированы не будут — и в итоге мы увидим в той или иной мере повторение сценария начала 2024 г.: сначала провал в нефтяном экспорте — в перспективе его постепенное восстановление. Именно такими ожиданиями, я полагаю, и объясняется весьма вялая реакция мировых рынков на происходящее в последние недели.
