За счет снижения веса, объема или количества продуктов, которые покупатели привыкли покупать в определенной упаковке, из карманов граждан ежегодно вынимается более 1 трлн рублей, заявил член экспертного совета комитета по защите конкуренции Госдумы Дмитрий Тортев. А Союз потребителей Российской Федерации (СПРФ) даже написал премьеру Михаилу Мишустину, что увеличивается число граждан, жалующихся на обман сетей с помощью такой игры с упаковками и хитростей в ценниках.
Шринкфляция называется это явление, когда производители, не желая показывать покупателям истинное удорожание товара, начинают хитрить с его количеством: шоколадки в 180 граммов вместо 200, бутылка растительного масла объемом 0,9 литра вместо привычного литра и т. д. Из той же серии и хитрости торговых сетей, указывающих на ценнике цену за 100 грамм. В России с этим явлением впервые познакомились после кризиса 2008-09 годов, когда внезапно начали уменьшаться привычные упаковки молока и соков, но первооткрывателями по праву считаются США: там этот трюк производители и торговля придумали во времена стагфляции 1970-х.
Шринкфляция вообще очень точный признак высокой продуктовой инфляции: она наблюдалась и в Великобритании во время ее выхода из Евросоюза, когда стремительно начали дорожать привычные продукты, и в странах Балтии в момент разгула инфляции после ковида, и много где еще. Меры борьбы с нею тоже известны: запрет указывать цену товара не в принятых единицах (литр, килограмм, упаковка), требование дополнительно указывать цену товара в принятых единицах, наконец — контроль цен производителей и торговых наценок. В Сербии, где после ковида также разгулялась инфляция, перепробовали, кажется, все эти меры и действенной оказалась лишь одна, и то — условно.
После того, как сербское правительство установило порог торговой наценки в 15%, одна из крупнейших торговых сетей Maxi объявила о закрытии более двух десятков магазинов — невыгодно. Понятно, речь идет прежде всего о магазинах в глуши — и теперь тамошние жители рискуют остаться лишь с маленькими магазинчиками «у дома», в которых не продаются скоропортящиеся мясо, рыба, птица и у которых вообще узкий ассортимент. А установление закупочных цен у производителей ежегодно приводит к громким протестам недовольных фермеров.
Требование указывать на ценнике цену в принятых единицах соблюдается: всегда есть надпись мелким (очень мелким!) шрифтом. Правда, чтобы выяснить, что вот эта конкретная палка любимой домашней салями подорожала на 20%, нужно быть очень хорошим математиком. Но сравнить цену в килограммах (или литрах) с ценой аналогичных товаров на соседних полках или в других магазинах — можно.
Собственно, именно эту надпись предлагают сделать обязательной депутаты Госдумы. Мера хорошая, но от инфляции она, увы, не спасет.
Шринкфляция заканчивается не тогда, когда правительство заставляет производителей и сети признаваться, что они повышают цены, а тогда, когда производители и торговля перестают цену повышать. Из-за возросшей конкуренции, хороших урожаев, снижения общего инфляционного давления и благоприятной экономической обстановки. Казалось бы, простая истина, но признать ее сегодня готовы немногие. Потому что инфляция во всем мире оказалась гораздо упорнее, чем ожидали, а продовольственная инфляция — самой упорной; бороться с нею получается с переменным успехом.
Переменным до такой степени, что даже МВФ усомнился в эффективности таргетирования инфляции: в своем докладе он пишет, что страны, ЦБ которых повышали ключевые ставки для подавления инфляции, добились эффекта ничуть не больше, чем страны, которые этого не делали. Потому что послековидная инфляция — результат прежде всего нарушения цепочек поставок, т. е. инфляция предложения (недостаточного), а не инфляция спроса (избыточного).
Для России это сейчас еще более актуально, чем после ковида: в условиях санкций доступ ко многим рынкам закрыт или ограничен. Но есть и собственные виновники.
Прежде всего, это Минсельхоз, который твердо решил перевести российское сельское хозяйство исключительно на отечественный продукт. И вот уже картофелеводы говорят, что весной нас снова может ожидать рост цен на картофель: квоты на импортный семенной картофель опять сокращаются, а отечественные сорта годятся только на технические нужды. Добавьте сюда невозможность закупки импортной сельхозтехники из-за гигантского утильсбора, сокращение льготных кредитов Россельхозбанком («денег нет, но вы держитесь») и становится понятно, что первопричина (модное нынче слово) роста цен — сочетание санкций со стремлением к автаркии в отдельно взятом сельском хозяйстве.
Нет, разумеется, есть и иные причины. Среди них — монополизация ритейла. Мы постоянно слышим о поглощении той или иной региональной, а то и федеральной сети. Столь же неуклонно сокращаются независимые магазины, фермерские лавки, ничего не слышно об открытии новых рынков, а фермерские ярмарки, которые во многих странах проходят еженедельно, часто — на центральных улицах, у нас отсутствуют как класс.
Прибавьте сюда захват рынка маркетплейсами, рост покупок через доставку — понятно, что победителями становятся не те ритейлеры, которые снижают цены, а те, кто захватывает рынок и обладает высокими лоббистскими возможностями. Потому и не удивительна реакция Ассоциации компаний розничной торговли (АКОРТ), которая решительно против предлагаемого указания цены в киллограммах и литрах — дескать, перегрузит ценники. В нынешних условиях конкуренция ценой и качеством заменена конкуренцией аппаратного веса, поэтому, кто сильнее и больше — тот и победитель.
Скажем честно: продовольственная инфляция сейчас высока почти везде. Разве что Китай может похвастаться дефляцией, но вот уже и Япония, три десятка лет жившая в условиях дешевеющих товаров, страдает от инфляции. Правда, всего в 2,1%. И во многих странах у политиков есть соблазн скомандовать ценам «стоп» с помощью различных регуляторных мер — это нравится избирателям.
Но все же обычно у политиков находятся умные эксперты, которые подсказывают им верные решения. И вот уже неистово упрямый Дональд Трамп — и тот отменил пошлины на продукты питания, потому что эксперты смогли ему доказать, что цены из-за пошлин растут.
Но у России собственная стать. В ответ на рост цен мы будет сокращать квоты на ввоз семян и заставлять аграриев переходить на все отечественное. Так победим — если не шринкфляцию, то привычку граждан есть качественное и досыта.
Но ценники в магазинах все же стоит изменить.
