Частью этого пакета стало достижение прекращение огня в Секторе Газа — с перспективой превращения в долгосрочное перемирие, способное поставить точку в двухлетней войне, начавшейся с кровопролитной агрессии против Израиля контролирующей сектор радикально-исламистской террористической группировкой »Хамас» 7 октября 2023 года, и ответной операции ЦАХАЛА «Железные мечи».
Что, в свою очередь, сорвало процесс сближения Израиля с Саудовской Аравией.
От саудовского блока к Азербайджану — и дальше?
Нормализация отношений Израиля и Саудовской Аравией, несомненно, могло бы открыть дорогу к полноценным дипломатическим отношениям еврейского государства не только с проамериканскими арабскими режимами Ближнего Востока, но и с некоторыми неарабскими мусульманскими государствами — Пакистаном, Малайзией и Индонезией, страной с крупнейшим в мире мусульманским населением. Потому прекращение войны в Секторе Газа (но пока не на Ближнем Востоке в целом) может возобновить диалог Иерусалима и Эр-Рияда, тем более что план Трампа предполагает привлечение саудитов и их союзников к разработанному Вашингтоном плану «внешнего управления» и реконструкции сектора «после «Хамаса».
Впрочем, на сей раз планы Дональда Трампа в отношении сути и смысла авраамических соглашений явно намного шире. «Соглашения Авраама» 2.0 предполагает формирование под эгидой США в восточном сегменте Большого Ближнего Востока грандиозного экономического, политического и, не в последнюю очередь, оборонного стратегического альянса, который мог бы стать солидным противовесом антизападной оси Москва – Пекин в Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии. А на Ближнем Востоке — патронируемому этими партнерами-соперниками за лидерство в «глобальном Юге» джихадистскому режиму шиитских аятолл в Тегеране и его сателлитам. В свете таких перспектив, в состав расширенной версии Авраамических соглашений могли бы войти и государства, у которых с Израилем уже несколько десятилетий есть дипломатические и партнерские отношения, в отдельных случаях — довольно тесные.
Ожидалось, что из таких стран первым кандидатом на вступление в проект станет Азербайджан, с которым Израиль связывают многолетние отношения стратегического партнерства в сфере дипломатии, экономики и безопасности на фоне общих вызовов и угроз со стороны иранского блока. Причем предполагалось, что Баку сможет убедить присоединиться к «пакту примирения» также и страны постсоветской Центральной Азии и весь тюркский мир. Не случайно проправительственный сайт Iran Diplomacy с беспокойством сообщал, что, сближая страны Центральной Азии с Израилем, Баку стремится укрепить собственные связи с Соединенными Штатами и усилить свою роль в региональной политике Вашингтона.
Иранские опасения были вполне основательны, так как с превращением Баку в одно из критических звеньев амбициозного проекта Срединного коридора (TITR) — торгового пути из Юго-Восточной Азии в Европу, через государства Центральной Азии; его стратегический партнер — Израиль, в «расширенной» версии соглашений Авраама, может стать частью не только этой многообещающей схемы, но проекта экономического коридора Индия – Ближний Восток-Европа (IMEC). Последний, согласно предварительным планам, будет включать железнодорожную сеть длиной 5000 километров, транснациональный кабель передачи электроэнергии, водородный трубопровод, кабель высокоскоростной передачи данных и другие элементы инфраструктуры.
Таким образом, появляется экономико-геополитическая альтернатива китайской инициативе «Пояс и путь».
Почему Казахстан?
Однако, первым постсоветским тюркским государством, прямо заявившем своем намерении присоединиться к Авраамические соглашения и 2.0, оказался Казахстан, что официально и объявил президент этой страны Касым-Жомарт Токаев 7 ноября. Собственно, о том, что нечто подобное уже находится в дипломатической разработке, стало понятно еще 12 июня, после встречи в Вашингтоне госсекретаря США Марко Рубио с помощником президента Республики Казахстан по международному инвестиционному и торговому сотрудничеству Муратом Нуртлеу.
Исходным пунктом процесса, завершившегося 6 ноября на проходившем в Белом доме втором саммите США – Центральная Азия, форуме, созданном 10 лет тому назад для развития экономического и геополитического сотрудничества США с пятью странами постсоветской Центральной Азии — Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Туркменистаном и Узбекистаном. Первые несколько лет взаимодействие проходило в виде контактов глав внешнеполитических ведомств. Однако очевидный взаимный интерес и стремление лидеров стран региона, где три десятилетия после распада СССР ведущей геополитической силой оставалась Российская Федерация, диверсифицировать систему стратегического партнерства с мировыми супердержавами, постепенно перевел американо-центральноазиатские контакты в формате «С5+1» на высший уровень.
Этот тренд усилился с началом широкомасштабного вторжения российской армии в Украину в феврале 2022 года. В том же 2022 году с целью дальнейшей институционализации платформы и расширения взаимодействия США и стран Центральной Азии в поддержку общих приоритетов, был учрежден Секретариат группы «С5+1». И уже в сентябре следующего, 2023 года на саммите в Нью-Йорке глав государств постсоветской Центральной Азии принимал президент США Джо Байден.
Новый (старый) хозяин Белого дома Дональд Трамп подхватил эту традицию: второй саммит форума C5+1 прошел в Вашингтоне чуть более года спустя — 7 ноября 2025 года. Когда, собственно, и было официально и торжественно объявлено о вхождении Казахстана в Соглашения Авраама. Многие обозреватели (например, Дов Закхейм из вашингтонского полуофициоза The Hill) констатируют, что хотя Казахстан — крупнейшая и наиболее экономически мощная держава региона и с 1992 года имеет официальные и полноценные дипломатические отношения с Израилем, тем не менее вхождение его в Соглашения Авраама – скорее символический жест.
На самом же деле, вступление Казахстана означает гораздо больше, чем просто подтверждение давних отношений. Казахстан стал основным экономическим партнером Соединенных Штатов в Центральной Азии, на его долю приходится более 96% экспорта США в этот регион (примерно 2,4 млрд долларов из общих 2,5 млрд). В последние годы оборот торговли между США и Казахстаном постоянно растет: в 2024 году он достиг 4,2 млрд долларов.
За первые восемь месяцев 2025 года оборот торговли между двумя странами снизился на 25,8% в годовом сопоставлени, экспорт США в Казахстан оставался относительно стабильным. Для Соединенных Штатов Казахстан – флагман в деле преобразования дипломатического взаимодействия в конкретные результаты: критически важные минералы (сурьма, вольфрам, редкоземельные элементы и 40% мировых запасов урана), региональная взаимосвязанность и координация в сфере безопасности.
В свете этих тенденций, для Астаны, как откровенно заявил, отправляясь на вашингтонский саммит президент Казахстана заявил Касым-Жомарт Токаев, присоединение к расширенной версии Авраамического союза, «означает, что мы получим определенные дивиденды с точки зрения экономического сотрудничества», то есть, эта история — в основном о двусторонних отношениях с США. (В формулировке МИД страны — «данное важное решение принято исключительно в интересах Казахстана и полностью соответствует характеру сбалансированной, конструктивной, миролюбивой внешней политики республики»). Хотя и в этом смысле вряд ли стоит полностью принимать мнение тех, кто считает ход Астаны, а в перспективе, возможно и иных центральноазиатских лидеров «найти креативные способы обеспечить Трампу внешнеполитические победы и получить его расположение с минимальными для себя затратами».
В любом случае, в видении команды Трампа, экономическим аспектом, сколь угодно важным для США, на векторе отношений двух государств или получения имиджевых политических дивидендов дело явно не ограничивается. Равным образом, оно не ограничивается и стремлением найти альтернативу процессу расширения первого круга Соглашений Авраама, забуксовавших после нападения на Израиль 7 октября 2023 года террористов "Хамаса" и начала военной операции Израиля в секторе Газы,
Борьба за редкоземельные и иные важные ископаемые стала критическим элементом региональной и глобальной геополитической игры Вашингтона, в том числе — а возможно, и среди первых приоритетов — в его противостоянии с Пекином и отчасти Москвой. И Центральная Азия здесь занимает далеко не последнее место. Тем более, что именно в там находится восточный фланг того самого стратегического геополитического и экономического альянса союзников США на азиатском континенте.
Мощно заходя в Центральную Азию, Трамп, в поисках слабого звена на географическом векторе между двумя соискателями руководства «глобальным Югом», как заметил в диалоге с автором авторитетный израильский военный и политический обозреватель Григорий Тамар, «таким образом ставит свой сапог между Китаем и Россией». Если действительно Трампу удастся связать все эти государства, от постсоветской центральной Азии и до Израиля и Саудовской Аравии и членов его блока в единый экономическо-оборонный союз, полагает Тамар, «то учитывая [их] совокупные возможности – сырье, технологии, военные навыки, экономических и производственных ресурсов и так далее, мы получим некую конструкцию, которая, пожалуй, превысит по своему потенциалу бывший Советский Союз… А объединение подобного конгломерата с Индией позволит Трампу выстроить такого монстра, с которым даже Китай не сможет совладать».
Промежуточные выводы и возможные перспективы
Итак, если американская стратегия в обсуждаемом вопросе сложна, многогранна, но в целом достаточно прозрачна, то их южнокавказские и центральноазиатские страны пока еще определяются если не с общей идей, которая для них выглядит в целом приемлемой, то с методами своего подключения к Соглашениям Авраама 2.0 и возможными последствиями такого шага.
С одной стороны, для центральноазиатских государств участие в проекте представляет возможность сохранять свою политику многовекторности, не попадая в зависимость от России или Китая, но с другой стороны, им не менее важно, сближаясь с Западом, не испортить отношения с Москвой или Пекином. Показательно, что уже 11 ноября, ровно через четыре дня после участия в Вашингтонском саммите «5+1», Токаев отправился в Москву на встречу с Владимиром Путиным. Ее итогом стало подписание Декларации о переходе межгосударственных отношений РФ и Казахстана на уровень всеобъемлющего стратегического партнерства и союзничества, чему как можно заметить, объявленное накануне сближение Астаны с Вашингтоном не только не помешало, но возможно даже стимулировало процесс. (Не случайно от границы Казахстана президентский самолет сопровождал почетный эскорт российских ВВС.)
Еще одним индикатором новой версии многовекторной политики Астаны, стало выступление на проходившей 11 ноября в Московском институте международных отношений научной конференции «Расширение горизонтов сотрудничества БРИКС», профессора Университета Нархоз в Алма-Ате Рустема Курмангужина. В его докладе содержалось весьма инновационное предложение странам БРИКС рассматривать нынешнюю республиканскую администрацию США не как геополитического соперника или противника, а в качестве «потенциального ситуативного союзника».
Сложно предполагать, что идея, высказанная Курмангужином, человеком близким к президенту Касым-Жомарту Токаеву (и в прошлом его сослуживцу в МИД Казахстана) не была предварительно согласована и, вероятно, одобрена на уровне казахстанского и российского руководства. А если учесть, что Китай сегодня в существенно большей степени, чем Россия, задает тон в БРИКС — организации, основанной, как полагают аналитики «как можно скорее изменить баланс мировой власти за счет сокращения влияния Запада», в представленной на конференции, казалось бы, сугубо академической конструкции содержится и соответствующее послание Пекину.
Следующим вопросом, который пока остается открытым, это причины, по которым первым на дорогу к новой модели прочтения «Соглашений Авраама» так и не вступил Азербайджан.
На этот счет имеется три версии.
Первая: Азербайджан в самом деле рассчитывал первым из постсоветских мусульманских стран Азии присоединиться к Соглашениям Авраама 2.0, в надежде, что наряду с импортом вооружений из Израиля и Турции он сможет получить прямой доступ к американским оборонным технологиям. Таким образом, казахстанский демарш стал для Баку немалым сюрпризом. Думается все же, что там вряд ли были настолько не в курсе происходящего, чтобы в случае наличия у них соответствующего интереса, в нужный момент не сделать заявку на статус активного субъекта разворачивающегося процесса сближения с мусульманскими странами бывшего СССР.
Вторая: Азербайджан, с которым у Израиля отношения на уровне стратегического партнерства де-факто, вынужден учитывать позицию и интересы Турции, стратегического партнера не только де-факто, но и де-юре, в том числе и антиизраильские настроения (а временами — и «капризы») президента этой страны Реджепа Тайипа Эрдогана. Президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву уже не раз удавалось снижать уровень напряженности отношений Иерусалима и Анкары и даже добиваться, по крайней мере на декларативном уровне, нормализации их экономических и дипломатических контактов, однако Эрдоган регулярно «взрывал» этот процесс изнутри.
Сегодня, несмотря на богатый политический опыт и удачные наработки в дипломатическом треугольнике Баку – Иерусалим – Анкара, азербайджанское руководство, судя по всему, несколько ограничено в маневре на векторе Израиль – Турция. Декларативное присоединение Азербайджана к оборонному альянсу с Израилем могло бы стать демаршем по отношению к Турции, чей лидер именно сейчас демонстрирует очередное «обострение» своего антиизраилизма. А Азербайджан, особенно если учитывать явно осложнившихся за последний год отношений с Российской Федерацией, не может себе позволить вызвать неудовольствие Анкары, к чьей помощи, в том числе, возможно, и военной, придется прибегнуть в случае нового витка противостояния с Москвой.
И третья, которая автору представляется наиболее логичной — хотя, возможно, не исключает и две вышеназванные. С точки зрения азербайджанского руководства, было бы намного рациональнее, если бы официальная декларация о присоединении Баку к расширенной версии Соглашений Авраама стала бы символическим итогом процесса формирования упомянутого американо-ближневосточного надрегионального блока, а не мало к чему обязывающей «декларацией о намерениях».
В азербайджанском руководстве, возможно, принимают во внимание опыт руководства Саудовской Аравии, где на заре первого раунда Авраамических соглашений предпочли «пропустить вперед» ближайших союзников по саудовскому блоку — ОАЕ и Бахрейн, высказав намерение войти в процесс, если он докажет свою релевантность. И не ранее, чем США и Израиль смогут и будут готовы принять требования и условия официального Эр-Рияда. Коль скоро предполагается, что Азербайджан в новой геополитической конструкции, очерченной Авраамическими соглашениями 2.0, должен стать несущим элементом оси Вашингтон — Иерусалим — Баку, то есть играть роль на западно-северном фланге ближневосточного-южнокавказского макрорегиона сходную с функцией, которую на западно-южном флаге той же зоны в векторе Вашингтон — Иерусалим — Эр-Рияд должна играть Саудовская Аравия, азербайджанскому руководству пока действительно не стоит спешить.
Роль Израиля
И, наконец, какое место во всей этой большой дипломатической волне, поднятой объявлением Казахстана о присоединении к Соглашениям Авраама, принадлежит самому еврейскому государству?
На первый взгляд, основные контакты и обсуждения с новыми и потенциальными участниками проекта напрямую ведет администрация США, отводя руководству Израиля роль «стороннего наблюдателя». Но есть основания и предполагать, что, например, за сообщением Трампа об «очень хорошим», как он его назвал, телефонным разговором 7 ноября с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху и президентом Казахстана Касым-Жомарт Токаевым, стоит нечто большее, чем просто вежливый жест в сторону израильского партнера.
Теоретически это дает основания канцелярии главы правительства Израиля утверждать, что все происходит в тесной координации с Иерусалимом — что, в принципе, может даже отчасти соответствовать действительности. И возможно, позволит несколько укрепить не слишком высокое реноме премьер-министра и его правительства в глазах израильского общества.
В Израиле сообщение о американо-казахстанской договоренности приняли, само собой, позитивно, но без того ажиотажа, который вызвали первые публикации о прорыве в отношениях с арабскими монархиями Персидского залива чуть более пяти лет назад.
Кроме того, уже на этом этапе процесса у Израиля появляются новые и интересные возможности. В частности, имеется немалый потенциал расширения израильского экспорта вооружений в страны Центральной Азии, в том числе и в Казахстан, с которым ранее у израильских предприятий ВПК было немало совместных оборонных проектов (особенно в 2007–2009 годах), но затем сотрудничество схлопнулось из-за ограничений по уровню допуска. Очевидно, что участие Астаны в соглашениях Авраама вполне может снять подобные ограничения, и израильская оборонная промышленность может получить доступ к ранее частично закрытому рынку.
