Исход выборов президента США определит всего один штат

3 ноября 2020 г., США. Дональд Трамп – президент с исторически низким рейтингом, отстающий от своего конкурента Джо Байдена на целых 8–9%, по-прежнему имеет нетривиальный шанс – примерно 1 из 10 – остаться на второй срок. Дело в том, что со значительной вероятностью исход этих выборов будет решать один штат – Пенсильвания, где Трамп отстает от своего конкурента, согласно опросам, всего на 4–5%. Комбинация ошибок в опросах, сдвига электоральных предпочтений в последний момент и судебного спора о подсчете голосов по почте (которых рекордно много в этом году из-за пандемии) – может сдвинуть Пенсильванию и исход выборов в пользу Трампа, пусть даже Байден опередит его на 5 или все 10 миллионов голосов в целом по США. Как такое может быть? И почему уже довольно скоро система выборов в США может измениться?

Главный признак демократической электоральной системы – это то, что она гарантирует регулярную мирную смену власти из-за изменения предпочтений избирателей. По определению польского политолога Адама Пшеворского, демократии – это системы, в которых правящие партии проигрывают выборы. Американская электоральная система успешно справляется с этим уже 250 лет – за это время сменилось 45 президентов, примерно в 30 случаях вместе с президентом менялась и «правящая» партия.

Появление такой системы 250 лет назад было инновационным экспериментом. Тогда перед основателями американской системы стоял вопрос жизни и смерти молодой независимой республики: как не допустить к власти диктатора, автократа или деспота. Многие особенности американской электоральной системы обусловлены именно этой задачей, и тот факт, что за 250 лет она не допустила авторитарного захвата власти, – безусловный успех. За это время население Америки выросло с 3 млн до 330 млн и США стали почти четвертью мировой экономики.

Чем хороша демократическая система? Априори это не очевидно. Например, недемократический Китай существенно более успешен, чем гораздо более демократическая Индия, и с гуманитарной точки зрения достиг гораздо больших успехов за последние 50 лет (300 млн человек вышли за пределы глубокой бедности). Тем не менее на сегодняшний день все развитые страны с высоким уровнем жизни имеют так или иначе демократическую систему регулярной смены власти. При этом богатые в прошлом страны, где власть была захвачена диктаторами или авторитарными популистами, в большинстве случаев стали сильно отставать экономически. В демократических системах почти никогда не происходит геноцида собственного населения – голодомора, массовых репрессий.

Как работает американская система? В ней есть президент и две палаты парламента – нижняя палата представителей и сенат. Правила выборов всех трех составляющих очень разные, что отражает компромисс между предпочтениями индивидуальных избирателей и штатов. Федеративная структура в США играет ключевую роль, оставляя каждому штату огромное пространство для самоопределения, что по задумке должно не допустить захвата федеральной власти автократом в ущерб самоопределению отдельных штатов. Это основная часть системы сдержек и противовесов в США, поскольку одна партия может захватить все три ветви федеральной власти, но сделать это одновременно в большинстве штатов невозможно. И президентство Трампа, и президентство Барака Обамы были отмечены активным сопротивлением штатов федеральному центру.

Президента в США выбирают 538 электоральными голосами, которые поделены между штатами приблизительно пропорционально их размеру с небольшим преимуществом для малонаселенных штатов. Калифорния – самый большой штат с 40-миллионным населением (12%) имеет 55 электоральных голосов (10%), а Вайоминг с 500 000 жителей (0,15%) – 3 электоральных голоса (0,9%). Техас (9% населения) и Нью-Йорк (6%) имеют 38 (7%) и 29 (5%) электоральных голосов соответственно, и т. д.

250 лет назад не предполагалось, что голосование должно быть прямым и всеобщим – женщины не принимали участие в голосовании, а рабство было отменено только сто лет спустя, и борьба за электоральные права продолжалась еще долго после этого. Поэтому 250 лет назад появилась система выборщиков (так называемый электоральный колледж), которых назначает каждый штат и каждый из которых наделен одним электоральным голосом. С самого начала выборщики не играли независимой роли и в подавляющем большинстве случаев отдавали свой голос кандидату, набравшему большинство голосов в штате. Так появилась система winner-takes-all (победитель забирает все голоса) внутри штатов, которая до сегодняшнего дня является единственной существенной особенностью президентского голосования в США.

Winner-takes-all внутри штатов имеет несколько важных последствий

• Победитель выборов (набравший более 270 голосов) может не набрать большинства голосов по всей стране. Потому что если кандидат в президенты выиграл в Калифорнии, то не важно, каким был его перевес – один голос или 5 млн голосов. Он может проиграть конкуренту, выигравшему во многих небольших штатах «какие-то» сотни или тысячи голосов. В итоге страна получает честно выигравшего выборы «миноритарного» лидера, что снижает уважение к выбранному президенту и его администрации. До недавнего времени это происходило исключительно редко, но произошло уже дважды в ближайшем прошлом – в 2000 и 2016 годах и практически гарантированно произойдет в 2020-м, если победит Трамп.
• Хотя эта система является результатом решения отдельных штатов, подобная система не выгодна всем штатам в целом. Ведь национальная конкуренция сводится к конкуренции за несколько решающих штатов (в 2020-м это будет Пенсильвания и с большим отрывом – Флорида, Висконсин, Мичиган и Аризона), где идет борьба за решающие голоса, а все остальные штаты в повестке участвуют только косвенно, поскольку в них исход выборов достаточно очевиден.
• Почему штаты не хотят индивидуально поменять эту систему? В принципе, это возможно, поскольку не требует изменения Конституции, которая позволяет штатам самим выбирать, как распределять голоса выборщиков. Но каждому штату в отдельности отказываться от winner-takes-all не выгодно, поскольку снизится значение штата с точки зрения электоральной конкуренции. Например, победа в Нью-Йорке дает 29 электоральных голосов, а если бы они присуждались пропорционально выигранным голосам избирателей, то, например в 2016 г. Нью-Йорк бы дал 18 голосов Хиллари Клинтон и 11 голосов Трампу (голосование там было примерно в пропорции 60% к 40%). Таким образом, вместо 29 электоральных голосов значимость штата Нью-Йорк снизилась бы до разницы в 7 электоральных голосов – уровень маленького Орегона.
• Winner-takes-all оставляет возможность для существования только двум основным партиям. В такой системе любая меньшая по значению партия автоматически играет роль спойлера, отбирая голоса у одной из двух основных партий без шанса на собственную победу.

Такая система порождает несколько интересных вопросов.

• Изменится ли электоральная система в обозримом будущем?

Удивительно, но ответ – может быть, и, возможно, очень скоро. Если штаты смогут одновременно договориться, то перемены будут выгодны большинству из них. В 2007 г. Мэриленд стал первым штатом, который принял закон о том, что, как только достаточное количество штатов (то есть с общим весом более 270 электоральных голосов) примут эквивалентные законы, все электоральные голоса Мэриленда будут автоматически отданы кандидату, набравшему большинство голосов по стране. На сегодняшний день такое законодательство принято уже в 15 штатах с 196 электоральными голосами в совокупности – National Popular Vote InterstateCompact. К этим штатам могут уже в этом году присоединиться еще четыре с дополнительными 60 электоральными голосами. В этом случае до рубежа в 270 электоральных голосов будет не хватать одного штата среднего размера.

Почему это не происходит быстрее? На данном этапе электоральный колледж дает преимущество Республиканской партии. Чтобы Демократической партии победить на президентских выборах, ее кандидату необходимо выигрывать примерно на 2–3 млн голосов больше в целом по США. Но как только Техас сдвинется достаточно в сторону демократов, что постепенно происходит последние 20 лет, преимущество в электоральном колледже перейдет к демократам. И это подтолкнет многие южные штаты (Аризону, Техас, Джорджию, Северную Каролину) присоединиться к новым правилам. Это будет одним из самых значительных сдвигов в американской электоральной системе за 250 лет – изменение, которое очень популярно среди американских избирателей.

• Хорошо ли иметь только две партии?

Партии лучше, чем авторитарные лидеры. Во-первых, у партий более длинный горизонт планирования – они существуют после того, как лидер проигрывает выборы и даже умирает, – поэтому партии склонны принимать более взвешенные стратегические решения. Во-вторых, если людям меняться сложно, то партии это делают, хоть не часто, но зато существенным образом. Например, если Трамп проиграет, в том числе в части южных штатов – Аризоне, Северной Каролине, Джорджии и даже, может быть, в Техасе, – это приведет к встряске внутри Республиканской партии, к поиску ее новой идентичности и новых лидеров. Такое произошло в 2008 г., но, к сожалению, тогда Республиканская партия сдвинулась в расистскую сторону.

Двух партий уже достаточно для электоральной конкуренции. У каждой партии есть стимул занять центр политического спектра, чтобы притянуть большинство избирателей. Проблема в том, что политический спектр имеет бо́льшую размерность, чем может быть отражено в простой комбинации прогрессивных (либеральных) и консервативных идей. Поэтому двух партий недостаточно, чтобы покрыть предпочтения всех избирателей. Например, отсутствует опция либертарианского подхода к экономике и прогрессивного подхода к вопросам гражданских прав в рамках одной политической партии.

В связи с этим в Америке появилась система праймериз, на которых политические коалиции формируются до выборов внутри партий, а не как в Европе – после выборов между парламентскими партиями. Так, в 2020 г. внутри Демократической партии были представлены идеи от правоцентристских в лице Майкла Блумберга (бывшего республиканского мэра Нью-Йорка) до левых социал-демократических Берни Сандерса (независимого сенатора из Вермонта). В результате праймериз победил Байден, который представляет приблизительный центр как экономических, так и социальных идей, и он формирует коалицию внутри Демократической партии. В этом смысле не удивительно, что у Байдена значительное преимущество перед Трампом, который изначально выбрал позицию правопопулистского кандидата, далеко от центра предпочтений американских избирателей по целому ряду вопросов.

• Приводит ли двухпартийная система к поляризации в обществе, которая сейчас в Америке на рекордно высоком уровне?

Исторически поляризации было существенно меньше, поскольку партии представляли интересы менее однородных групп, как социально, так и географически. Например, коалиция демократов исторически состояла как из пострабовладельческого Юга, так и из профсоюзного Севера. В последних электоральных циклах демократы все больше представляют образованное население прибрежных городов, а республиканцы – менее образованное население в более сельских штатах середины и Юга Америки, и этот раскол продолжает расти. Это серьезный вызов для американской политической системы. Во-первых, обе палаты парламента и даже конституционный суд все чаще принимают решения, не выходя за партийную линию своих представителей, что усложняет поиск компромисса. Во-вторых, поляризация приводит к тому, что все три ветви власти внутри отдельных штатов, как правило, полностью «захвачены» одной из партий и все реже республиканский кандидат может стать губернатором «демократического» штата и наоборот. Это существенно снижает конкуренцию на региональных выборах. Вряд ли это приведет к краху системы, которая просуществовала 250 лет, но серьезные изменения в ответ на растущую поляризацию в ней будут происходить.

• И наконец еще один вопрос – честные или нечестные выборы?

Так же, как в Америке нельзя дать взятку полицейскому за превышение скорости, так и выборы проходят честно, в соответствии с правилами (нельзя себе представить подтасовку результатов или недопуск кандидатов к выборам). Но правила устанавливаются под влиянием политического процесса, зачастую происходившего много лет назад, а потому они могут и не соответствовать нынешним понятиям о справедливости. Например, если победителем выборов регулярно становится миноритарный президент и большинство членов конституционного суда назначены миноритарными президентами – у избирателей появляется запрос на изменение системы, чтобы она больше соответствовала их понятиям о честности и справедливости. Подобные изменения происходят редко и требуют много времени и сил. Как слишком быстрые изменения, так и их долгое отсутствие могут подорвать доверие к политической системе и политическим институтам. Американскому эксперименту почти 250 лет, и он до сих пор продолжается.