Однако противоречие это во многом кажущееся.
Все эти планы обладают одним существенным и, можно сказать, фундаментальным недостатком. А именно: они никак не описывают, как авторы этих планов предполагают оказаться в момент X у власти, чтобы быть в состоянии осуществить этот план в наилучшем виде.
Без политической субъектности
Либо авторы считают, что каким-то магическим образом окажутся в Кремле в момент смерти Путина или вскоре после этого, либо максимум, на что они претендуют, — это набиться в советники новой власти. Возникает следующий вопрос: а зачем этой новой власти, которая непонятно каким образом после ухода Путина утвердится (и утвердится ли вообще), такие советники? Уж чего-чего, а дефицита желающих советовать в эшелонах власти точно не будет. И уж вряд ли новая власть будет брать на вооружение советы диссидентов, «иностранных агентов» и прочих, к которым во властных кругах относятся, мягко говоря, без уважения.
Это отражает ещё один печальный и фундаментальный недостаток российской оппозиции — отсутствие политической организации, реально претендующей на власть. Все, что сейчас имеется, — это либо небольшие, замкнутые, крайне герметичные и непрозрачные коллективы, либо просто блогеры с группой техподдержки, которые в основном ведут деятельность на YouTube, порой публикуют расследования и журналистские материалы, ущерб от которых для путинского режима далеко не очевиден.
Если борьба и идет, то лишь за расширение места на уже застолбленной поляне и переманивание финансовых потоков, которые на этой поляне можно найти. Есть попытки заниматься пиаром и ходить по высоким кабинетам на Западе, однако совершенно неясно, о чём именно в этих кабинетах ведутся разговоры. Нет никаких отчётов, кроме самых общих слов вроде: «провели важную встречу», «обсудили сотрудничество», «договорились защищать права россиян» и так далее. Каким образом этого предполагается достичь, как партнеры восприняли эти идеи и что конкретно следует ждать от этого «сотрудничества» — остаётся покрыто мраком. Это заставляет думать, что, кроме разовых встреч, никаких ощутимых результатов даже в перспективе ожидать не приходится.
Иными словами, планы и концепции «Как нам обустроить Россию» призваны, помимо прочего, заретушировать то, что российская оппозиция не совершает никаких реальных действий для наращивания своей политической субъектности и превращения в реального соперника Путина. Все уходит в ютубный свисток и в такие вот мыслительные упражнения.
Например, материал «Мемориала» «100 дней после Путина» производит впечатление мощного и проработанного с юридической точки зрения документа. Авторы изучили все заложенные в российском законодательстве нормы и протоколы принятия решений. Но бросается в глаза, что документ создан исключительно юристами — он не просто переполнен ссылками на нормативные акты, но и построен сугубо вокруг них.
Здесь, как представляется, и зарыта собака сомнения.
Документ выглядит не как проект перемен, а как юридический комментарий к политическому сценарию, при котором власть будет меняться в соответствии с правовыми нормами.
Реформе нужны реформаторы
Очевидно, что процесс перераспределения власти после ухода Путина, будет проходить не по юридическим нормам, описанным в Конституции и законодательстве, а совершенно произвольно. Представители путинского окружения, руководство спецслужб, олигархи и прочие авторитетные персоны будут решать, кто станет следующим символом нерушимого «путинского порядка». Уже потом законодательство будет подгоняться под случившийся передел власти или вовсе игнорироваться — «по просьбам трудящихся» или, скажем, в связи с чрезвычайными обстоятельствами.
После смерти Сталина оперативно «убрали» Берию, обвинив для приличия в шпионаже — и всё это происходило совершенно не по закону, а в ходе ожесточённой борьбы за власть, на законы никто не смотрел. События октября 1993 года в Москве тоже не вполне укладывались в нормативную базу.
Отсюда еще один большой вопрос к плану «Мемориала». По сути дела, представлен юридический план политических преобразований. Но политические преобразования — куда значительней, чем просто изменение законов. Политические реформы должны учитывать не только существующее законодательство, но и — в первую очередь — реальную социальную, экономическую и политическую конфигурацию сил в российском обществе.
Такой план обязан предусматривать социальные, экономические, национальные и многие другие аспекты. Именно поэтому подобные документы нельзя писать силами одного, двух, трех человек или даже десятка специалистов, принадлежащих к одной профессиональной группе. Помимо юристов, в разработке должны участвовать экономисты, социологи, политологи, необходимо привлекать профильных специалистов и экспертов, обладающих не только знаниями, но и опытом.
Например, реформа полиции или спецслужб вряд ли будет успешной без привлечения людей с реальным опытом работы, людей, кто не из книг и газетных статей знают, как функционирует система и как можно противостоять бюрократической инерции — иначе есть большой риск повторить множество предыдущих «бумажных» реформ — да хотя бы медведевскую, единственным результатом которой стало переименование милиции в полицию. Успешную военную реформу не получится провести без опоры на единомышленников в вооруженных силах (всевозможные «военные эксперты» здесь вряд ли справятся). Реформа федерального устройства останется на бумаге без участия специалистов по местному самоуправлению, муниципальных депутатов, активистов и так далее.
Налицо келейность и замкнутость оппозиционных коллективов, предпочитающих, как, к слову говоря, и Путин, опираться на «своих», пускай и в ущерб качеству продукта. Это продиктовано и присущим многим уверенностью в непревзойденности своих знаний и своей экспертизы, причем не только в своей «профильной» сфере, но и в других.
Впрочем, какой россиянин не знает, как обустроить Россию? Это же национальный спорт! Но то, что устраивает обывателя, вряд ли должно устраивать людей, стремящихся к серьезным общественным изменениям. Окукленность будет приводить ко все более неадекватным идеям и концепциям.
Дополнительную сложность в прогнозирование и, как следствие, планирование вносит, в каком состоянии Владимир Путин оставит страну. Если он уйдёт в статусе великого победителя, сокрушителя западного империализма, завоевателя Украины и других территорий, то его преемнику будет относительно просто сохранить существующую систему власти с минимальными косметическими изменениями. Запаса прочности системы, нового «победного консенсуса», вероятно, хватит на первые годы — как хватило запаса прочности у сталинской модели после его смерти.
Если же Путин уйдет, проиграв войну, при растущем общественном недовольстве, стабильность государства будет сильно подорвана. Это может привести к расшатыванию и последующему обрушению режима, потерявшему главную опору — личность Путина, к которой население привыкло, которую воспринимает как одну из основ бытия и которая легитимизирует все происходящее в глазах большинства населения.
Наличие конкретных предложений по изменению законодательства — безусловно, хорошо и полезно. Но они должны стать частью всеобъемлющего плана действий антипутинских сил — как после дня Х, так и, что не менее важно, до него, начиная прямо с дня сегодняшнего.
***
Как гласит приписываемая Сунь-цзы цитата:
«Стратегия без тактики — самый медленный путь к успеху. Тактика без стратегии — суета перед поражением».
Пока в распоряжении оппозиции нет ни организационной структуры, ни широкой сети сторонников в стране, ни четкой стратегии прихода к власти. И даже самые проработанные планы будущего России не заменят ответа на главный вопрос: кто, когда и как сможет эти планы выполнять.
