Это описание черт сходства никого не оставляющих равнодушными государственных деятелей современности нечасто вызывает возражения. Но реальность ничего такого не подтверждает.
Ревизия и бюрократия
Прекрасный мир последних лет ХХ века, когда основные надежды были связаны с глобализацией, несущей народам не только экономические блага, но также демократизацию и распространение правового порядка, явно уже в прошлом. Авторитарные режимы укрепились и начали ревизовать мировой порядок, сложившийся после краха коммунистической системы. То одна, то другая страна делает попытки «раздвинуть пределы» если не принятого, то допустимого — и Россия тут становится неоспоримым лидером. Грузия в 2008 году, Крым в 2014-м, Донбасс в 2014-2015-м, вся Украина начиная с 2022 года представляют собой «этапы большого пути» нынешнего кремлевского вождя, который еще только входит во вкус и намеревается «воевать вечно».
Российский ревизионизм хронологически стартовал с того времени, когда большой цикл западного «наступления» исчерпался. Расширения НАТО и ЕС в значительной части завершились в 2004 году; с тех пор и до начала большой российской агрессии в Североатлантический блок вступили только Хорватия, Албания, Черногория и Северная Македония, а в Европейский Союз — Румыния, Болгария и опять Хорватия.
Даже видя появление на восточной границе явно ломающей мировой порядок державы, западный мир не предпринял никаких попыток ускоренной консолидации, предпочтя использовать прежние неспешные бюрократические процедуры. И по мере того как они все сильней буксовали, военная машина Кремля набирала обороты. Исключением стали предоставление статуса кандидата в ЕС Украине и принятие в НАТО Швеции и Финляндии, но вряд ли это может произвести впечатление адекватного геополитического ответа.
Это могло быть списано на европейский подход, предполагающий много слов и мало дела — но когда сначала в 2017-м, а потом в 2025-м Дональд Трамп с его лозунгом Make America Great Again! пришёл к власти и потребовал от бедной Европы нарастить военные расходы сначала до 2%, а потом чуть ли не до 5% ВВП, ситуация должна была измениться. Однако ничего такого не стряслось: напротив, Россия повышала агрессивность по мере того, как в Америке говорили о воссоздании собственного величия.
Два вопроса современности
И сейчас, когда Дональд Трамп уже настолько откровенно играет с Владимиром Путиным в поддавки, что от этого впадают в ступор европейские руководители, возникают два простых вопроса.
Первый можно сформулировать так: насколько вероятно, что в мире, где win-win принцип списан в утиль, можно добиться величия одной из держав без ограничения возможностей её главных оппонентов ? Владимир Путин, оправдывающий свою фамилию, стал тут первопроходцем, демонстрируя, как действия России заставляют многие страны застыть в анабиозе: сама идея, что «Украине нельзя дать проиграть» означает: мир смирился с тем, что агрессор теперь не должен наказываться так, как был наказан Саддам Хуссейн за вторжение в Кувейт.
Это означает не только то, что Россия (а потом, может быть, Китай или кто-то еще) с меньшими сомнениями пойдет на новые агрессии, но и то, что Запад реально утрачивает величие и влияние, так как не может дать ответ даже не на противоправные, а на явно враждебные в отношении него самогó действия. Согласитесь, что когда страну, открыто заявившую о стремлении вступить в НАТО, уничтожает за это ее бывшая метрополия, а блок не может ее защитить, престижа ему не прибавляет.
Иначе говоря, мне (как и многим в Кремле, кстати) кажется, что в условиях «несовременного» мира утверждать величие одной державы, сознательно отказываясь поставить оппонента на место, нельзя. Никакой великой Америки не может быть, если России, бросившей вызов созданному ей миру, не будет преподан урок. Если кто-то решил жить по канонам прошлых столетий — не обращать внимания на договоры; «защищать» не своих граждан, а соплеменников и единоверцев; действовать как империя, а не национальное государство — ему надо ответить такими же методами, потому что иное есть рецепт провала. Сделать Америку снова великой при наличии великой России не получится. И к этому не надо даже стремиться, если мы признаём, что мир изменился. Нужно выкинуть в мусор «оптику» конца ХХ века и надеть монокли его первой половины.
Второй вопрос даже более провокационен: каким может стать выход из войны с крупной державой, в ходе которой сформировались альянсы и коалиции противников ? И тут ответ очевидно диктуется уроками истории — в частности, теми, что можно извлечь из Первой мировой войны, апофеоза и конца мира XIX столетия. После относительно динамичного начала войны и серии серьезных стратегических операций 1914–1915 годов линии фронта и на востоке, и на западе оставались практически неизменными на протяжении двух лет, методично перемалывая миллионы солдатских жизней. Та война не в меньшей мере, чем война в Украине, произвела переворот в технологиях и методах ведения вооружённой борьбы — но ничто из этого не привело к радикальным переменам на фронтах.
А случились перемены не из-за военных побед и даже не из-за истощения ресурсов участников противостояния, а из-за политической дестабилизации сначала в России, затем в Австро-Венгрии и Германии, а потом даже и в Османской империи. Германия подписала перемирие (а по сути, капитуляцию) в момент, когда ее войска занимали десятки тысяч квадратных километров французской территории, а вовсе не французские солдаты штурмовали немецкие города.
Это указывает почти на единственный вариант эффективной борьбы с крупной державой в случае, если противостояние обретает характер войны на истощение, а прямая военная победа не выглядит возможной (как в случае с Россией, чей ядерный потенциал вызывает у западных политиков вполне объяснимый ужас перед серьезной эскалацией). И все это снова означает, что из кризиса невозможно выйти иначе, чем через подрыв позиций одной из сторон.
Соглашательство и поддавки тут просто совершенно неуместны.
Make Russia Great Again
Когда я смотрю на происходящее сегодня вокруг российской агрессии против Украины, мне кажется, что Запад действует так, будто им руководит Петр Столыпин, которому нужна была великая Россия и не нужны великие потрясения. На протяжении десяти лет, с тех пор как Москва начала свою ползучую агрессию, Запад так и не дал военного ответа, вполне допустимого по всем нормам международного права — Владимир Путин привлек же северных корейцев для защиты международно признанной территории России от Украины! А Запад вводил такие санкции и с такой осторожностью, что российская экономика медленно, но эффективно к ним адаптировалась и достаточно комфортно чувствует себя сегодня; Кремль создал сложные международные сети, не только нивелирующие ущерб от санкционных мер (от «теневого флота» до альтернативных систем международных расчётов), но и подрывающие уже устоявшиеся практики в сфере торговли и финансов. Вместо того чтобы способствовать повышению градуса социальной напряженности в России, он открыл двери российской политической эмиграции, несколько волн которой ожидаемо привели к консолидации большинства оставшихся в стране граждан вокруг режима.
Мир действительно меняется. Противники глобализации, давно ждавшие её провала, могут пожинать плоды. Но проблема в том, что они не готовы утверждать величие своих стран за счет подрыва позиций противника — а это как раз то, что становится новой нормой в мире Realpolitik. И именно поэтому ни Америка, ни Европа не станут снова великими. По крайней мере, ни при Дональда Трампе, ни при нынешнем созвездии европейских руководителей.
Зато России они дадут по полной насладиться статусом вершителя судеб мира — что этому самому миру не принесет ничего хорошего.
