Наверное, нет сегодня в Сербии человека из России, который не прочел бы статью в The Moscow Times о сербских апатридах — людях, которые, в соответствии с законом страны, отказались от прежнего гражданства, но до сих пор не получили нового. Статью перепечатало большинство русскоязычных пабликов, а сербская пресса громко заговорила о проблеме — правда, ссылаясь на перепечатку информагентства France Press. Вот только проблемы у многих начинаются не тогда, когда подтверждение отказа от российского гражданства из МИД РФ получено, а российский паспорт сдан.
Как перестать быть русским
Проблемы начинаются еще в момент подачи заявления на гражданство.
Здесь необходимо пояснение. Согласно законам Сербии, получение сербского гражданства требует отказа от других гражданств. После получения гражданства Сербии можно брать сколько угодно гражданств дополнительно. Так как большинство стран, как правило, в соответствии с рекомендациями ООН, которые направлены на предотвращение роста апатридов, своих граждан без наличия у них другого гражданства не отпускают, был разработан следующий порядок.
Вначале человек, имеющий ПМЖ Сербии и проживший не менее пяти лет в стране, подает заявление о приеме в гражданство. Заявление рассматривается в центральном аппарате МВД Сербии, обязательна проверка и одобрение со стороны BIA — Агентства по безопасности и информации, аналога российского ФСБ или, скорее, европейских структур внутренней безопасности. Если решение положительное, оно приходит в местное отделение МВД, заведующего делами иностранцев, и человеку выдается документ о согласии страны на прием в гражданство — с условием, что человек выйдет из иного гражданства в течение двух лет с момента получения согласия. Это важное уточнение, о нем позже.
С этим документом уже можно идти в консульский отдел посольства своей страны и подавать заявление на отказ от гражданства. Консульство перешлет это заявление в центральный аппарат МИДа в Россию и тот, рассмотрев заявление, вынесет решение об удовлетворении — или откажет. Российский МИД требует гражданина предоставить справки об отсутствии задолженности по налогам, отсутствии требований от военкомата (для военнообязанных), а с некоторых пор — и об отсутствии исполнительного производства у судебных приставов. В случае отказа от гражданства несовершеннолетним требуются дополнительные документы.
Если заявление об отказе удовлетворено, консульство забирает паспорта, внутренний и все действующие заграничные, и выдает для МИД Сербии справку, что гражданство РФ утрачено. И уже с этой справкой надо опять придти в местное отделение сербского МВД, которое отошлет его в центральный аппарат как «доношение документов». После чего и будет принято окончательное решение о приеме в гражданство, которое придет в местный отдел МВД. Там на его основе вам выдадут «личну карту» — местный идентифицирующий документ, а в случае вашего желания — заграничный паспорт.
Все, квест закончен.
Без предельных сроков
Я не зря так подробно расписала процедуру: уже из перечисления шагов понятно, что она отнюдь не легкая, а задержки могут быть на любом этапе.
Они у меня и были. Во время ковида право на гражданство получила первая волна российских эмигрантов — те, кто приехал в Сербию после аннексии Крыма и начала военных действий на Донбассе, по нашим эмигрантским прикидкам, порядка 3 тысяч человек. И тогда проблема была в первичном одобрении — вернее, в том, что из-за ковида документы из местных отделений МВД в центральный аппарат и обратно шли невероятно долго. Долго — это 6–8 месяцев.
Дальше все было побыстрее, хотя российский МИД тоже мог задержаться с отказом от гражданства — вместо положенного по закону полугода мог ответить через 8 месяцев. Дальше кому как повезло — кому-то сербские документы оформляли уже через пару месяцев, кто-то ждал четыре. Но, повторю, всем было понятно, что это «ковидные» задержки.
Все изменилось в марте 2022 года, в чем я убедилась лично.
Я как раз из той первой волны российских эмигрантов — всей семьей мы переехали в Сербию в 2014 году. Сын подал документы на гражданство в начале 2021-го и уже в мае 2022 года стал сербским гражданином. А я задержалась из-за переезда и подала заявление 31 марта 2022 года.
И ждала ответа на него до конца августа 2024-го. За это время я узнала:
- что на меня написан донос от местного эмигранта-пропутинца;
- что моя подпись под открытым письмом против войны, опубликованном в начале агрессии от имени российских эмигрантов, замечена и вызвала настороженность;
- что никаких претензий ко мне ни сербское МВД, ни BIA не имеет;
- что невозможно узнать, есть ли я в пресловутом «списке Вулина» — бывшего директора BIA: он сам публично подтвердил наличие такого списка оппозиционно настроенных россиян, которых, по его мнению, не стоит привечать в Сербии. Мнение его подкреплялось как отказом в ВНЖ нескольким эмигрантам, так и попыткой не впустить в страну одного из организаторов антивоенных митингов;
- что никаких предельных сроков рассмотрения заявления законом не предусмотрено — как, кстати, и сроков окончательного решения о гражданстве.
Эти два с лишним года были наполнены нервотрепкой и вдумчивыми беседами с представителем местного МВД (хотя, подозреваю, что он относился как раз к ведомству безопасности). Человеком он оказался приятным и вменяемым, а уж мой аргумент, что негоже христианину приветствовать нарушение заповеди «Не убий» принял с большим уважением. Хотя это ничего не меняло.
Что таки заставило отдать мне положительное решение о приеме в гражданство, я не знаю до сих пор. Боязнь, что я устрою скандал на очередной презентации своей книги? Все же в свое время я получила свои месяцы славы, когда мы с соавторкой написали еще две, и все они выдержали не одно переиздание не только в России, но и в самой Сербии — одну из них, посвященную курортам страны, крупнейшее местное издательство перевело на сербский и удовлетворенно сообщало об отличных продажах. А осень прошлого года прошла и еще одна презентация — на этот раз то же сербское издательство выпустило нашу книгу о национальной кухне Сербии и людях, ее сохраняющих и развивающих — на русском языке, посчитав, что в стране уже есть достаточная русскоязычная аудитория.
А может, изменились общественные настроения и политические веяния. Сербия окончательно решила вступить в ЕС и как можно быстрее, а общество, в первый момент вставшее, в большинстве, на сторону России в российско-украинской войне, сильно изменило свое отношение — все же кадры из Бучи и репортажи об обстрелах мирных городов сделали свое дело. Для сербов бомбардировки — собственный трагический и до сих пор больной опыт, так что в ситуации привычных нарративов о «братьях» и сильном Путине, который защитит Сербию, и реальных репортажей, бередящих собственные раны, собственный опыт взял вверх.
А может все еще проще — завалившийся в бюрократическую щель документ нашли, отряхнули пыль, потерли след от чашки кофе, да пустили в дело. Так или иначе, предварительное согласие принять меня в гражданство, с условием, что я в течение двух лет откажусь от российского, я получила. В конце августа 2024 года. С датой от 18 октября 2023 года.
Десять месяцев это решение провело где-то в коридорах ведомств!
Не хуже белогвардейцев
Не буду рассказывать, как мне пришлось метаться, чтобы успеть собрать все справки и надеяться, что российский МИД не слишком задержится с ответом. В конце концов, все окончилось хорошо — и на справки ушло всего два месяца, и отказ от гражданство был удовлетворен за 5,5 месяцев. Так что два месяца как я тоже влилась в ряды апатридов. Зато за это время я узнала, что подобные задержки с первичным одобрением, на год и больше, были и у других. Что характерно — не только оппозиционно настроенных, но и вполне пропутинских эмигрантов, которые, почему-то, после начала войны тоже решили стать гражданами Сербии, хотя жили здесь гораздо дольше нас на ПМЖ.
Самая смешная история — в том, что в такой положение попал и доносчик на меня.
Исходя из этого, могу осторожно предположить, что, если со стороны властей и есть попытки притормозить прием в граждане российских соискателей после начала войны, то касается он не только тех, кто против нее, но и вообще всех, кто проявляет ту или иную активность относительно политики России. Совершенно не исключаю, что имеет место бюрократическая волокита: за время моего ожидания трижды прошли внеочередные выборы в парламент, вслед за которыми менялось руководство ведомств. А это, на минуточку, занимало примерно по полгода — так что большую часть времени моего ожидания ответа из МВД тамошние чиновники сами жили в ожидании нового начальства. А может, имеет место быть и то, и другое. Но главное другое — стало меняться отношение общества к российским «понаехам».
Первоначально, как я уже сказала, реакция многих сербов на войну была, мягко говоря, отличной от мнения большинства тех, кто ринулся в Сербию в 2022 году. Когда новоприбывшие начали устраивать антивоенные митинги, некоторые сербы восприняли это неприязненно. И не только потому, что любили Путина: часть просто считала, что «нечего устраивать тут майдан» — езжайте протестовать к себе в Россию. Справедливости ради — таких было далеко не большинство. Характерный пример: когда одной из российских семей отказали в ВНЖ (видимо, как раз за подпись под тем антивоенным письмом), их знакомый, яростно с ними споривший, активно взялся за организацию их защиты. «Я с вами полностью не согласен, но вы имеете право высказывать свое мнение», — объяснил он, повторив знаменитую формулу демократии.
Зато претензии, так сказать, бытового свойства, были у многих.
Резко взлетела аренда квартир, особенно в Белграде — а ведь многие сербы сами снимают квартиры, особенно студенты.
Началось резкое подорожание продуктов и стоимости посещения кафе — а посиделки в «кафане» для сербов — святое. Стало ли это результатом приезда «богатых русов» или дошла наконец «постковидная» инфляция — это обычному человеку понять трудно. Потому списали как раз на приехавших. А они к тому же, оказались угрюмым и нелюдимыми, с точки зрения сербов, привыкших уже через пять минут знакомства вести себя так, будто сидели в детсаду на соседних горшках. Что люди в шоке от происшедшего и напуганы первоначальной реакцией на их антивоенные настроения — об этом сербы начинают говорить только сейчас.
Но теперь, через три года, эмигранты оттаяли, выучили язык, обзавелись сербскими друзьями и смогли объяснить и свои чувства, и свои взгляды. И вот в сербской прессе все чаще пишут, что новая русская эмиграция ничуть не хуже той, «белогвардейской», которая принесла Сербии много пользы и до сих пор вспоминается с теплотой. А Сербия — такая страна, где общественные настроения не могут не учитываться политиками. Тем более, в момент, когда им и так нужно наладить контакт с обществом в условиях более, чем полугодовых массовых протестов по всей стране.
Так что я очень надеюсь, что ситуация с получением сербского гражданства российскими эмигрантами наладится. Ну, если очередные внеочередные перевыборы не нарушат опять работу МВД.
