Недавние слова министра иностранных дел КНР Ван И, что Китай не может допустить проигрыша России в войне в Украине, профессор политологии Александр Мотыль предлагает трактовать в оптимистическом смысле: мол, в Пекине оптимальным для себя исходом войны в Украине рассматривают сценарий, при котором Россия «будет ослаблена, но не проиграет». По мнению американского профессора — политолога, Кремль в таком случае истощит свои силы и не будет представлять угрозу глобальной стабильности. Мотыль идет дальше и утверждает, что ослабленная Москва якобы станет большей проблемой для Пекина, чем для Вашингтона, а значит, что такое окончание войны более чем устраивает и США, и Европу.
Эта версия кажется изящной, но она строится на ложных предпосылках. Если такой исход войны принесет больше проблем Китаю, почему в Пекине этого не видят? Профессор в США видит, а опытный дипломат-практик Ван И в упор не замечает. Что-то тут не то.
Не-проигрыш и катастрофа
Перейдем к более важным вещам. Что на самом деле может означать сценарий «ослабленной, но не проигравшей России»?
Поражением для России в глазах самой же России и внешних наблюдателей может оказаться только возврат к границам как минимум до полномасштабного вторжения 24 февраля 2022 года, то есть потеря всех захваченных в ходе полномасштабного вторжения территорий, а также прямая угроза Крыму и «ЛНР» с «ДНР». Тогда огромные человеческие потери и материальный ущерб окажутся тщетными — никаких осязаемых приобретений, которыми можно было бы это все оправдать, Россия не получит.
Однако нам предлагают рассмотреть вариант России ослабленной, но не проигравшей. Стало быть, «не-проигрыш» России означает только одно: Кремль удерживает хотя бы часть захваченных украинских земель. В парадигме «выиграл — проиграл» — а именно в такой парадигме ведет войну Владимир Путин, а не столь любимой западными аналитиками, но не имеющей отношения к данной реальности «игре с ненулевой суммой» — кусок Донбасса, сухопутный коридор в Крым или даже совсем небольшой символический клочок украинской территории — иными словами, сам факт, что Россия сохранила хоть что-то из награбленного, расширила свои владения, пусть и не так значительно, как хотелось кремлевским мечтателям, станет для Москвы отнюдь не каким-то надуманным «не-проигрышем», а самой настоящей победой.
Ведь победа измеряется не потерями, а результатом. Например, тем, кто диктует условия мира. Если Москва удерживает захваченное, значит и условия диктует она.
Таким образом, вся риторика уважаемого американского профессора превращается в словоблудие — «не-проигрыш» России равен ее «победе», и только так и будет воспринят в мире.
Для Украины это будет поражение — даже если Киев сохранит контроль над большей частью своей территории. При поддержке США и Европы страна не смогла вернуть свои земли и восстановить свою целостность — таков будет сигнал миру. Не будем упоминать лишний раз, что одним лишь территориальным вопросом мирное урегулирование не ограничится: для подписания соглашения Москва выставит еще немало условий, касающихся внутренних дел Украины — и проведение новых выборов, и изменение законодательства, и многое другое. Представить окончание войны (надолго ли?) ценой утраты территорий, населения и, вполне возможно, ограничения суверенитета как «победу» у киевского правительства точно не выйдет.
Для Запада это тем более не компромисс, а катастрофа: Соединенные Штаты, обладающие глобальным превосходством, покажут, что они не способны довести дело до конца. Все в очередной раз убедятся, что король-то голый: Вашингтон грозит санкциями, обещает защиту, но на деле трусит, когда нужно решительно действовать — и это присуще не только Дональду Трампу («Трамп всегда сливается»), но и администрации Джо Байдена, которая все время вела себя откровенно боязливо, не удосужившись за три года войны выработать сколько-нибудь логичную стратегию поддержки Украины и противостояния российской агрессии. Это подтвердил, в частности, бывший посол США в Москве демократ М.Макфол в интервью Юрию Дудю, признав, что американцы должны были поставить Украине все необходимое вооружение еще в 2022 году, что могло бы изменить весь ход военных действий.
Китайская Россия
Любое удержание Россией оккупированных территорий станет мощным символом того, что агрессия вознаграждается, а страны Запада — самые развитые и экономически мощные — едва способны сдерживать одного далеко не самого сильного агрессора. Речи же о победе над ним и вовсе не идет. Запад, станет окончательно очевидно тому же Глобальному Югу, не заинтересован в сохранении текущего мироустройства и своих ведущих позиций в нем — несмотря на множество громких слов и деклараций на этот счет.
«Ослабленная, но не проигравшая» Россия не станет, вопреки мнению профессора Мотыля, проблемой для Пекина. Наоборот, это только усилит Китай. Москва в таком состоянии окончательно превратится в ресурс для Китая — источник дешёвой нефти, газа, металлов, военных технологий (точнее, того, что от них еще осталось). Но главнее другое: зависимая Россия окончательно станет стратегическим активом Пекина. Её ядерный арсенал и географическое положение с доступом в Европу будут играть на усиление китайской позиции против США.
Именно поэтому говорить, что Россия будет представлять для Китая в случае своего «не-поражения» — а если говорить нормальным, а не профессорским языком, то «победы» — какую-то серьезную угрозу бессмысленно. Россия деградирует, она не может бросить Пекину системный вызов. Да и зачем это Путину? Он видит в Пекине партнера, заинтересованного в стабильности российского режима. Пекин же ведет себя достаточно тактично, чтобы не вызывать у северного соседа сомнений во взаимовыгодности такого альянса.
Для Китая главной угрозой остаются США, обладающие технологическим, военным и экономическим превосходством, а также глобальной сетью союзов (но это, вполне возможно, не надолго). Конкуренция между Вашингтоном и Пекином — фундамент мировой политики XXI века, и никакая Россия этого не изменит. Наоборот, любая форма «не-поражения» Москвы укрепит позиции Пекина в этой конкуренции.
Зачем же американский профессор придумывает миф о неминуемом конфликте между Россией и Китаем и о том, что победа России, которую он предлагает стыдливо называть «не-проигрышем», не влечет для США и стран Запада негативных последствий? Потому что этот миф удобен. Он позволяет оправдать пассивность: Запад, мол, может ограничиться сдерживанием России, а Китай сам сделает остальное, ведь Москва и для него проблема. Но Пекин не будет «разбираться» с Россией. Ему выгодно, чтобы Россия ослабила США, пусть и ценой собственной деградации и упадка — так даже лучше. Тогда Кремль окончательно превратится в инструмент китайской политики, а США и Европа будут вынуждены иметь дело со все более прочным и враждебным альянсом двух ядерных держав, под чьи знамена будут постепенно переходить все новые государства, ищущие сильных и решительных союзников и покровителей.
Таким образом, сценарий, который Мотыль выдает за оптимальный, на деле выгоден только Китаю. Россия в нём сохраняет завоевания, усиливает мощь Пекина своими ресурсами и ядерным арсеналом, а США демонстрируют миру, что они не способны эффективно противостоять даже региональной державе. Такой результат будет воспринят как стратегическая капитуляция Запада и приглашение к новой агрессии.
Становится ясно, что вся конструкция аргумента Мотыля держится не на анализе, а на уходе от очевидного. Он изобретает «третий путь», которого в реальности не существует, только для того, чтобы не называть вещи своими именами. Это не стратегическая глубина, а интеллектуальная трусость — нежелание признать, что в этой войне есть лишь два исхода: победа или поражение. Любой «компромисс», где агрессор удерживает награбленное, есть поражение Запада, как бы его ни пытались упаковать в красивые слова.
