Законопроект о льготном приеме в вузы жен российских военных внесен в Госдуму РФ еще в декабре 2024 года. Но тогда речь шла об отдельной квоте на получение первого высшего образования.
Потери на фронте высоки, война дорожает, денег все меньше, и государство придумывает новые подачки — лишь бы не мелел поток контрактников. Теперь у вдовиц — помимо грандиозной компенсации за гибель мужа — будет приоритет при поступлении на бюджетные специальности, а для зачисления в колледж не будут учитываться результаты их итоговой аттестации в средней школе. То есть очередной эффект «вам везде», имитирующий работу социального государства.
Для чего это нужно? Для того же, для чего всегда были нужны и для чего применялись всевозможные льготы как инструмент пропаганды и манипуляции разными группами граждан сначала в СССР, а затем в России как его правопреемнице. Льгота — она не только про признание заслуг и компенсацию лишений. Конечно, этот официальный элемент в ней присутствует.
Но репрессивно-мобилизационное государство, каким был Советский Союз и каким возжелала снова стать Россия после аннексии Крыма, стоит на более или менее жестокой эксплуатации граждан. Она необходима по той причине, что деньги, вырученные от продажи недр, уходят главным образом на войну с внешним и внутренним врагом. Дефицит оставшихся средств вынуждает придумывать схемы распределения благ в зависимости от места гражданина в иерархии государственных интересов. О чем красноречиво свидетельствует история сделок народа и власти в стране победившего народовластия.
Жила бы страна родная
«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих» — гласил ироничный лозунг из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Но и это на десятом году советской истории, когда писался роман, было полуправдой. Помогать себе и близким — это уж как получится, главное — принудительно помогать государству, которое закупало за границей все, чтобы эту заграницу победить. В одном 1924 году было три выпуска облигаций государственного займа — и столько же повторилось через три года, когда начали кончать НЭП.
При Сталине государственные займы были ежегодной радостью — они позволяли беззастенчиво грабить бесправное и юридически безграмотное население на полную катушку. Конечно, особенно щедрым и бескорыстным народ был во время Второй Мировой войны, когда лозунг «Всё для фронта, всё для победы» трактовался с нажимом на слове «всё».
Надо отдать должное руководству, сменившему Сталина. Заводы худо-бедно работали, технологии добычи и обработки сырья от иностранцев уже получили — настал черед вынужденного популизма. Займы на «развитие народного хозяйства» по инерции шли косяком до 1957 года, после чего повторились дважды — в 1966 и 1982 годах — и были уже полностью добровольными. Выплаты сталинских займов были заморожены перед деноминацией денег 1961 года, чтобы ненароком не обогатить население, а от выплат по более поздним займам государство спряталось за серией дефолтов 1990-х годов.
Но устойчивость военных и правоохранительных льгот поддерживала миф о щедрости советского и далее российского государства. «Какую страну просрали» — мем скорее корпоративный по происхождению. А дальше его подхватывают даже те, кому мало что обломилось. При поддержке пропаганды ностальгия так и работает.
С военными льготами, кстати, тоже было «не все так однозначно». Во время Второй сировой войны живых денег у людей почти не водилось, если только они не были генералами и старшими офицерами, способными прокормить семьи с помощью так называемых «денежных аттестатов» (эквивалентных выплат, которые переводились в тыл, обменивались на карточки для получения продуктов и так далее). Рядовой и сержантский состав ничего и близко к тому не имел — «поставили на довольствие», и ладно. О том, чтобы что-то получить от государства за ратные труды и смертельные риски, речи не было. В лучшем случае — постановления Совнаркома в мае 1942 и январе 1943 года, направленные на переквалификацию и трудоустройство инвалидов войны в условиях военного времени.
Переучить и что-то получить — это еще понятно, тогда как пенсии большинству не хватало даже для того, чтобы выкупить карточный паек. Лозунг об утопающих сохранял устойчивую актуальность.
«Лишнего не говори»
Если при Сталине инвалидов войны свозили на Валаам и Соловки, чтоб не шибко отсвечивали, то при генсеке Леониде Брежневе в 1965 году по причине ослабления пиетета к революции как первособытию переутвердили новый праздник — День Победы. В 1978 году появилось понятие «участника Великой отечественной войны», чтобы ввести для них льготы и повысить пенсии вне зависимости от инвалидности. Советскому государству позарез была нужна социальная база для поддержки снизу, только оно поздно спохватилось. Ряды тех, кто могли сполна оценить эти меры, сильно поредели к тому времени, пройдя через десятилетия лицемерия и равнодушия.
Но воевавших людей оставалось еще немало, и меры по усилению их коллективной идентичности имели успех. С середины 1960-х Брежнев, сам участником войны, начал активно расширять льготы инвалидов войны от неполной рабочей недели до внеочередного получения квартиры. А с конца 1970-х доступ к этим благам формально получили все ветераны ВОВ. Тогда же появилась и эта слегка отдающая идиотизмом аббревиатура.
По причине почтенного возраста ветеранов речь в те годы шла уже не о переучивании, а об усилении медицинского обслуживания. Бесплатный сервис сформировал целую субкультуру поликлиник, знакомую всякому пост- и позднесоветскому человеку: «я занимал (а), а вас не стояло», «я за женщиной (мужчиной)» и т. д. В отсутствие внятного распределения персональных льгот и хронически низких пенсий гарантированная, пусть и не всегда качественная медицина стала краеугольным камнем современных заблуждений о том, что представляла собой советская социальная политика.
Нынешняя история с льготным образованием живо напрминает меры, которые впервые были приняты в 1945 году. Демобилизация большого числа молодых людей вынудила тогда отменить конкурс при поступлении в вузы. Если вчерашний боец успешно сдавал вступительные экзамены, его зачисляли, не глядя в аттестат и на его место в рейтинге. Среди прочего так удалось проредить «гнилую интеллигенцию», передохнувшую после большого террора в эвакуированных вузах. Бок о бок с теми, кто действительно хотел учиться, оказались люди прагматичные и бдительные, не дававшие спуску ни своим чересчур культурным однокурсникам, ни тем более профессорам. Историк культуры Юрий Лотман, прошедший всю войну, вспоминал, как помогал с поступлением в ЛГУ будущему писателю-деревенщику Федору Абрамову, который тушил окурки о стену и командовал: «Ты мне, Лотман, лишнего-то не говори».
Нынешние участники так называемой «СВО» также имеют похожие льготы — идут по специальной квоте и по отдельному конкурсу, реализуя тезис Путина о том, что они и есть настоящая элита России. Логика отдельной очереди, из которой образуется новая очередь, работает неукоснительно. Отличие этой особой очереди в том, что люди там накрепко привязаны к государству тем контрактом, который они с ним уже заключили. Пока живо это государство, у них будет все в порядке — в отличие от тех, кто обучит их всему необходимому и отправится на нары избавляться от излишков культурности.
Женский акцент военной льготы
Однако государство не питает иллюзий относительно того, что ветераны украинской оккупации будут усердно учиться или переучиваться. Учить всех самим, шляться по «урокам мужества» и вести бесконечные «разговоры о важном» — еще куда ни шло, еще похоже на непыльную работу, а учиться — дураков нет. Поэтому список льготных категорий в нынешней России стремительно расширяется за счет родственников. Дело опять-таки не в желании кому-то помочь, а в возможности на опереться и надеяться, что на этом участке можно быть спокойным.
В самом деле, несмотря на усиление работы репрессивной машины в РФ за минувшие десять лет, до сталинских чисток пока далеко. Да и зачем повторять перегибы предшественников? Поэтому вузы остаются прибежищем молчунов и всяких «божьих птиц», поющих свои отвлеченные песни. Жены и вдовы героев, попавшие в вузы на льготных условиях, оздоровят остановку. Надо поддерживать патриотическую атмосферу. Прижимать к полу ползучий пацифизм, кошмарить его, не давать поднять голову. Писать доносы, повышать бдительность, не давать распространяться всяким сомнительным настроениям. Больше маскировочных сетей не для галочки, а от души для наших пацанов! Больше жизни при исполнении песни «Валенки» в ходе конкурса красоты! Так наши деды умирали и умереть нас призывали, и мы спасибо им сказали, а также Путину сказали.
Льготы — важнейший механизм приручения, особенно пока все еще есть деньги для реальных выплат. Гробовые идут — эти расходы ничто в сравнении с самой войной и даже с потенциальной пенсией, останься нынешний герой жив по причине наступления специального мирного времени, Еше, чего доброго, проживет, как пациент кремлевской больницы, и плати ему пару десятилетий не пойми за что. Когда героя нет, а разовая выплата ушла на долги, «Ладу Калину» и поездку в Сочи, самое время подучиться, раз подогнали такой фарт.
Какая-то из вдов и правда переучится, какая-то даже сделает карьеру. Но это не главное. Роман родного государства и преданного населения куда важнее.
