Не нужно трех раз, чтобы догадаться: этот народ — русский. Он готовился стать главным с конца 2012 года, когда в связи с возвращением Путина в Кремль была принята предыдущая стратегия национальной политики. Но тогда формулировка звучала вокруг да около, как в старину выражались, «вроде Володи». Говорилось, что «государство создавалось как единение народов, системообразующим ядром которого исторически выступал русский народ». Потом сразу речь шла об «исторической территории Российского государства», которая способствовала «уникальному культурному разнообразию». Далее во всем остальном документе «русским» оставался только «язык» — на большее еще не решались и лишь знай себе ссылались на историю как объяснение, почему так все «сложилось».
Несмело крепнущая русскость
Тогда же в национальной стратегии появилось и тревожное понятие «культурного (цивилизационного) кода», который якобы основывается на «сохранении и развития русской культуры и языка, историко-культурного наследия народов России» и, что удивительно, «характеризуется особым стремлением к правде и справедливости, уважением самобытных традиций населяющих Россию народов и способностью интегрировать их лучшие достижения в единую российскую культуру».
На всякий случай акцентируем: традиции должны быть самобытными (аутентичными, оригинальными), а достижения — лучшими. Другие единой российской культуре не нужны. И тем не менее, тут будущее мракобесие пока не очень уверенно себя чувствует — околичности и смягчающие контекстуальные маневры отвлекают от несуразицы с «правдой и справедливостью».
То есть авторов старой стратегии все еще волнует, как это прочтут те, кого Путин начиная с речи в Мюнхене повадился обиженно называть «нашими зарубежными партнерами». Не хочется, чтоб засмеяли-то.
Появляются в стратегии 2012 года и «традиционные нравственные ценности» — хотя опять-таки «народов Российской Федерации». И тогда хотелось добавить, и сейчас это желание не ослабло, что ценности должны быть обязательно «самобытные». Однако важное отличие состоит в том, что в документе с горечью констатируется лишь их «размывание», тогда как об их возрождении, укреплении и защите от всевозможных ворогов — пока ни слова. Потому что и нужды особой нет. Даже Крым еще не их, а участниц Pussy Riot только-только осудили на вегетарианские два года…
Наконец, в пункте, касающемся поддержки русского языка, тут же почти механически говорится о «родных языках» граждан иных национальностей — чтоб не выпасть из приличествующего «многонационального» дискурса. Поддержка русского как общего государственного и международного языка — и сразу же меры по поддержке языкового многообразия России. Обеспечение полноценных условий по изучению русского языка — и снова прав граждан на изучение родного языка и более того, свобода выбора языка не только общения, но и образования!
И это как раз незадолго до того, как в 2010-е годы начнет схлопываться преподавание языков национальных автономий, что завершится в 2018 году принятием федерального закона, разрешающему не изучать языки республик, — раз они не нужны для сдачи ЕГЭ…
Или с нами, или никак
Осенью того же 2018 года, выступая на Валдайском клубе (Валдай уже находился в Сочи), Путин сделал заявление, которое тогда могло многим показаться загадочным:
Самым правильным, настоящим националистом — и самым эффективным — являюсь я. Но это не пещерный национализм, дурацкий и придурочный, который ведет к развалу нашего государства — вот в чем разница.
Оставим в стороне привычное бахвальство — к тому времени засидевшийся до отеков диктатор уже регулярно нес нарциссичную галиматью. Смысл фразы следовало понимать просто: будьте со мной, и я гарантирую, что у вас все получится, вместе мы сила.
В том году Путин крутанул очередные выборы в сильно изменившейся по сравнению с 2012 годом стране. Стратегию национального развития можно было переписывать уже тогда, но такие документы в России мало кого волнуют — это чистая формальность. Никто же не собирается всерьез рассматривать всю эту трепотню о демократии, правах человека и прочих понятиях, придуманных для того, чтобы их можно было высмеять самим фактом их использования такими веселыми пацанами. Так что никто не спешил, и в 2025 году, в срок, внесли все нужные поправки.
Для этого понадобилось сначала объявить украинцев уже даже не «братским народом», а просто смешать их со своими солдатами, которых бросаешь в топку, потому что можешь. Идея «одного народа» отлична во всех отношениях. Это вполне рабочая модель, помогающая объявить русским хоть тувинца, хоть эстонца. Какая собственно разница, что он(а) там о себе думает.
Отказывая в субъектности всем народам бывшего СССР, а в расширенной версии — всем, кто входит в зону хотя бы потенциальных стратегических интересов, российское государство сознательно вызывает джинна того «пещерного национализма», который после Крыма принято приписывать «киевским неонацистам». Потому что «великорусское превосходство» — самая вожделенный и до недавнего времени упорно придерживаемый козырь всенародной поддержки.
Больше не нужно изображать общество «переходного периода», где культивируется хотя бы внешняя терпимость и создается видимость заботы о разнообразии. Агрессия в отношении Украины санкционирует зачистку всех «иных» внутри России. До сих пор представители национальных меньшинств возмущались нормализованным в обществе расизмом, возвышали голос и требовали уважения. Теперь им предстоит все серьезнее задумываться о последствиях слишком простодушного понимания равенства и права народов на сохранение своей идентичности.
Все вокруг одно и то же
Новая стратегия зловеще взывает к «повышению эффективности межведомственной координации», «выявлению конфликтных ситуаций» и «оперативному реагированию» на них. Речь идет о пресечении в самом зародыше очагов сепаратизма, которыми ныне могут быть объявлены любые проявления не то что политической или социальной, но и культурной субъектности представителей национальных меньшинств. Опыт защиты русскоязычного населения «воссоединенных» с Россией областей востока Украины от дискриминации демонстрирует всем, как окормляются народы в час испытаний.
Согласно переписи 2020 года, 80,85% населения страны назвали себя «русскими». Новоприбывшие граждане, как утверждает новая редакция стратегии, способствовали значительному росту гражданской идентичности и патриотическому подъему всех жителей России. Поэтому в 2025 году свыше 92% населения идентифицирует себя как прежде всего граждан Российской Федерации. Вероятно, у них попросту нет дополнительных критериев самоопределения.
Но даже этого уже недостаточно в контексте укрепления безопасности РФ. В параграфе 31 перечислено 12 внутренних и внешних угроз, которые мешают стране развиваться (козни Запада, внутренняя рознь, экстремизм, русофобия, утрата традиционных ценностей и пр.). В ответ на них строятся два сценария — «инерционный и целевой». Второй позволяет достичь целей, важнейшая среди которых, — «укрепление объединяющей роли русского народа как государствообразующего народа». Венчается стратегия «укреплением статуса русского языка как государственного языка, как языка государствообразующего народа и родного языка, как языка межнационального общения и одного из официальных языков международных организаций».
Ни один из других языков и народов России в стратегии не упомянуты. Речь идет только о русском языке, который открыто объявляется инструментом ассимиляции населения регионов Украины, оккупированных РФ с 2014 года. А народ, как теперь хорошо известно, один. Внутри него должно сначала произойти «снижение количества конфликтов на национальной (этнической) и религиозно почве», а уже в следующем абзаце — «устойчивое, бесконфликтное состояние межнациональных (межэтнических) отношений».
Быстро, эффективно, удобно.
