Остается понять главное, о чем первый замминистра умолчал. Что в этот период случится с другим фундаментальным рыночным показателем, то есть с предложением? Если предложение будет, как сейчас, опережать спрос, то избыток заставит цены идти вниз. Нефть подорожает лишь в том случае, если спрос на нее будет больше, чем добыча.
Падающие в перспективе цены — плохой сигнал для российской нефтяной отрасли, где себестоимость добычи быстро растет из-за ухудшения качества доказанных запасов.
Первый зам Сорокин не впервые выступает с прогнозами спроса — и каждый раз лукавит, не говоря ничего о том, сколько же нефти выльется на рынок дополнительно к нынешним поставкам, чтобы удовлетворить ожидаемый спрос. В марте он заявлял следующее:
Такие страны, как Индия, Юго-Восточная Азия, в целом Южная Америка, Африка — в них продолжается очень бурный экономический рост, увеличение количества автомобилей, поэтому мы ожидаем, что спрос с текущего уровня в 102 млн баррелей в сутки с достаточно высокой вероятностью может на горизонте 10−15 лет достичь 115 млн баррелей в сутки.
Рассчитывать на увеличение числа автомобилей, мягко говоря, опрометчиво. Машин, действительно, становится все больше, но в первую очередь за счет электромобилей. В самом крупном потребителе нефти в Азии, в Китае, спрос на этот товар демонстрирует тенденцию к сокращению. По сведениям Главного таможенного управления Китая, в мае импорт составил 47 млн тонн, что на 8,7% меньше данных мая 2023 года.
По прогнозам Международного энергетического агентства, потребление нефти в Китае снизится с текущих 16-17 млн в сутки до приблизительно 12 млн баррелей к 2050 году. Ожидается, что часть спроса переместится в Индию и другие развивающиеся страны, но этот рост не сможет полностью компенсировать снижение китайского потребления. В долгосрочной перспективе, утверждает агентство, это приведет к общему снижению мирового спроса на нефть: вывод, полностью противоположный надеждам Сорокина.
Есть, конечно, и прогноз от экспертов ОПЕК, они ожидают увеличение спроса. Вот только эксперты эти финансируются нефтяным картелем, который заинтересован как раз в таких предсказаниях в расчете на стабилизацию — если не рост — нефтяных цен. Надо сразу заметить, что прогнозы ОПЕК, как правило, не сбываются, и рассматривать их стоит как пропагандистские хотелки, а не выводы на основании серьезного беспристрастного анализа.
Что касается перспектив нефтедобычи, то и здесь ожидания экспертов противоположны. Норвежская Rystad Energy, например, считает, что миру грозит существенный дефицит нефти к середине века, если не будут приняты меры по увеличению инвестиций в разведку и разработку новых месторождений или не будет ускорен переход на альтернативные источники энергии.
Особый интерес представляет долгосрочный прогноз ОПЕК – с учетом его, что он должен вдохновлять участников рынка на оптимизм. Эксперты ОПЕК считают, что в 2030 году мировой спрос на нефть составит 113,3 млн баррелей в сутки будет отставать от предложения, которое достигнет 118 млн баррелей, а в 2050 году отставание сохранится, хотя и незначительное: спрос 122,9 млн, а предложение — 123 млн. В любом случае, нехватки нефти мир не ощутит.
Краткосрочные прогнозы всех ведущих аналитических организаций сходятся в том, что в 2025–2026 годах спрос будет по-прежнему отставать от предложения и цена продолжить сокращаться. Предсказывая к концу 2026 года цену около 50 долларов за баррель сорта Брент, эксперты Goldman Sachs исходят из анализа текущего состояния отрасли: идет увеличение профицита и рост запасов.
Такой сценарий выводит российскую нефть на грань — или даже за грань — коммерческой рентабельности. А в самих отечественных компаниях придерживаются еще более пессимистических взглядов. Руководство «Роснефти», к примеру, строит бизнес-план на 2025 год из расчета 45 долларов за баррель, а на следующий год — 42-43 доллара.
Независимые эксперты оценивают себестоимость барреля российской нефти на новых проектах суммой, немного превышающей 40 долларов.
Тот же Павел Сорокин еще в 2019 году сообщал, что себестоимость добычи барреля нефти в России составляла 25 долларов, что включало операционные затраты (3-10 долларов), капитальные вложения (5-10 долларов) транспорт (5 долларов). При девальвации рубля себестоимость снижается, при укреплении национальной валюты — растет. К этому, однако, надо прибавить налоги и некую специфическую для России наценку, которую иногда называют коррупционным налогом, иногда — откатом, а иногда административными издержками.
Сокращение запасов нефти, которая может считаться рентабельной в текущих налоговых условиях и при нынешних экспортных ценах, может уже в ближайшее время поставить руководство страны перед нелегким выбором: либо наблюдать, как падают нефтяные доходы в госбюджет из-за невозможности продавать нефть по ценам выше себестоимости, либо дотировать нефтяников путем сокращения налогов — что опять-таки означает удар по бюджету.
Уменьшение налогового бремени на нефтедобычу обсуждается постоянно, но представители правительства, принимающие участие в отраслевых конференциях и семинарах, прямо признаются, что реальных поблажек в условиях военного времени ждать не стоит, и советуют компаниям искать инновационные технологические пути увеличения КИН — коэффициента извлечения нефти. Для профессионалов это слабое утешение. Все способы выкачивания остатков нефти из давно введенных в эксплуатацию истощённых и обводнённых запасов они уже испробовали.
