Среди таких критиков — профессор Владислав Иноземцев, который выдвинул несколько тезисов, что ООН якобы не справляется со своей миссией, что лишь создает видимость работы и что ее невозможно реформировать. Эти утверждения, сформулированные в публицистическом духе, звучат эффектно, но при внимательном рассмотрении все оказывается не совсем так.
Иноземцев пишет:
Принято полагать, что ООН — организация, которая в годы «холодной войны» выполняла важную роль удерживания великих держав от резких решений, дополнительно продемонстрировала свой потенциал тогда, когда конфронтация между ними пошла на спад.
Он даже соглашается, что «это во многом верно», напоминая, что в период с 1985 по 2004 годы Советский Союз и Россия не пользовались правом вето, и деятельность Совета безопасности выглядела эффективной. Из этого Иноземцев делает вывод, что тогда ООН работала, а теперь, в условиях войны в Украине и других конфликтов, оказалась парализована и потому «испортилась», утратив прежнюю значимость. Иначе говоря, он противопоставляет «хорошее прошлое» и «плохое настоящее», объясняя это упадком самой ООН.
ООН — не центр силы, а площадка для согласования позиций
Такое объяснение подменяет причину следствием. Удерживал СССР и США от конфронтации не ООН, а ядерный паритет, то есть концепция гарантированного взаимного уничтожения. После Карибского кризиса 1962 года стало очевидно, что любой резкий шаг одной стороны может вызвать ответные действия другой, и мир окажется на грани катастрофы. Именно этот баланс и осознанная взаимная уязвимость подтолкнули сверхдержавы к подписанию серии договоров: Московского договора 1963 года о запрещении ядерных испытаний в трех средах — в атмосфере, под водой и в космосе; Договора о космосе 1967 года; Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 года; Договоров по противоракетной обороне (ПРО) и ограничению стратегических вооружений (ОСВ-1) 1972 года; Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия.
Все они были результатом главным образом двусторонних переговоров Москвы и Вашингтона. ООН в этих процессах выполняла лишь вспомогательную функцию, порой предоставляя площадку и фиксируя договоренности, но не являлась источником решений.
Другой тезис Иноземцева состоит в том, что ООН работает лишь тогда, когда государства согласны, и оказывается парализованной при их несогласии. Это действительно так, но трактовать данный факт как проявление слабости — значит игнорировать суть самой организации.
ООН не является мировым правительством и не обладает правом принуждения. Она создавалась как форум для обсуждения и согласования позиций, и ее эффективность неизбежно зависит от готовности государств-членов к компромиссу. Секретариат ООН — всего лишь технический аппарат, а не власть, способная действовать вопреки суверенной воле государств. Поэтому упрекать организацию в том, что она не навязывает решения, которых её члены не хотят принимать, некорректно: в этом и заключается принципиальная разница между межгосударственной организацией и наднациональным органом.
Более того, принцип консенсуса лежит в основе работы не только ООН, но и других международных объединений. И Европейский Союз, и НАТО принимают ключевые решения только на основе согласия всех участников. Это не делает их «слабыми» организациями — это отражает природу международной политики, в которой государства сохраняют суверенитет. Если страны ЕС не могут договориться по вопросу миграции, ответственность лежит на самих странах, а не на союзе как таковом. Если внутри НАТО возникают споры о распределении расходов или об участии в операциях, это также не повод обвинять альянс в параличе. Та же логика применима и к ООН: обвинять в неэффективности организацию значит подменять адресата — все вопросы должны быть обращены к государствам-членам, которые либо готовы, либо не готовы принимать общее решение.
Не соответствует действительности и утверждение, будто ООН не способна применять военную силу для реализации своих решений. История дает как минимум два ярких примера обратного. В 1950 году, после начала Корейской войны, Совет безопасности резолюцией 83 санкционировал использование вооруженной силы для отражения агрессии Северной Кореи. Войска ООН под ее флагом — основу которых составили американские силы и контингенты союзников — вели боевые действия, нанесли поражение Северной Корее и восстановили статус-кво, установившийся после Второй мировой войны.
Вторым примером является операция «Буря в пустыне» в 1991 году, когда агрессия Ирака против Кувейта была остановлена на основании резолюции 678 Совета Безопасности. Многонациональные силы, действовавшие под мандатом ООН, освободили Кувейт и восстановили его территориальную целостность.
Оба этих случая демонстрируют, что при наличии политической воли государств ООН способна не только принимать декларации, но и осуществлять военные операции для восстановления международного порядка. Следовательно, утверждение о «беспомощности»ООН в военной сфере не выдерживает проверки фактами: всё упирается не в уставные ограничения, а в согласие или несогласие ее членов.
Лига Наций vs ООН
Иноземцев также сравнивает Устав ООН с Уставом Лиги Наций и утверждает, что последний был более честным и обязывающим. Он пишет:
Если Устав Лиги Наций требовал от её участников «принять некоторые обязательства не прибегать к войне, поддерживать в полной гласности международные отношения, основанные на справедливости и чести, строго соблюдать предписания международного права… и добросовестно соблюдать все налагаемые договорами обязательства во взаимных отношениях организованных народов», то Устав ООН призывал высокие договаривающиеся стороны «проявлять терпимость и жить вместе, в мире друг с другом, как добрые соседи, объединяя силы для поддержания международного мира и безопасности; обеспечить принятием принципов и установлением методов, чтобы вооружённые силы применялись не иначе, как в общих интересах; использовать международный аппарат для содействия экономическому и социальному прогрессу всех народов».
Однако и здесь автор прибегает к подмене. Он сопоставляет преамбулу Устава Лиги Наций с вырванным фрагментом преамбулы Устава ООН, умалчивая о ее первых строках. Между тем в преамбуле ООН прямо сказано:
Мы, народы Объединенных Наций, преисполнены решимости избавить грядущие поколения от бедствия войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству неизмеримое горе, (…) объединить наши силы для поддержания международного мира и безопасности…
Более того, Устав ООН содержит не только декларации, но и обязательные нормы. Пункт 1 статьи 1 гласит, что ООН преследует цели
поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью принимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира и проводить мирными средствами, в согласии с принципами справедливости и международного права, улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира.
В статье 2, пункте 4 закреплен прямой запрет агрессии:
Все Члены Организации Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций.
Таким образом, противопоставление «обязательной Лиги» и «миролюбивой, но бессильной ООН» — не более чем манипулятивный прием. Устав ООН не только содержит столь же категоричные обязательства в преамбуле, но и закрепляет в обязательной форме недопустимость агрессии и использование силы, сделав это краеугольным принципом международного права.
Кроме того, опыт Лиги Наций сам по себе свидетельствует о слабости этой структуры. Да, формально ее устав предусматривал санкции против агрессоров, но на практике это не остановило ни агрессию Италии в Эфиопии, ни экспансию Германии, ни вторжение СССР в Финляндию. Лига ограничивалась декларациями и частичными санкциями, которые игнорировались сильными державами. В результате она оказалась неспособной предотвратить Вторую мировую войну и фактически обанкротилась уже к 1939 году, просуществовав менее двадцати лет. В этом смысле устойчивость ООН, которая при всех ограничениях функционирует уже восемь десятилетий и остаётся универсальной площадкой для переговоров, говорит скорее о её прочности, чем о бессмысленности.
Эффективность ООН
Отдельное внимание в статье уделяется санкциям. Иноземцев утверждает, что ООН нередко применяет их произвольно, в том числе к государствам, не совершавшим акта внешней агрессии, например к ЮАР, Ирану и КНДР.
Но этот аргумент игнорирует положения самого Устава. Статья 39 дает Совету безопасности право определять не только акты агрессии, но и угрозы международному миру и безопасности в широком смысле. Именно так были квалифицированы режим апартеида в Южной Африке и ядерные программы Ирана и КНДР.
Утверждение Иноземцева, что развивать ядерное оружие якобы вправе все страны, не подписавшие Договор о нераспространении, юридически неточно. Иран и КНДР в свое время присоединились к ДНЯО, тем самым добровольно взяв на себя обязательство не разрабатывать ядерное оружие. Нарушение этих обязательств и стало основанием для санкций. КНДР заявила о выходе из договора в 2003 году, но сделала это в такой форме, что она не была признана международным сообществом. Таким образом, речь идет именно о нарушении договорных обязательств, а не о реализации некоего «естественного права» на создание ядерного оружия.
Не менее категоричным выглядит тезис Иноземцева о «бессмысленности» большинства специализированных агентств ООН. Здесь автор ограничивается общими оценками, не приводя анализа конкретных программ.
Между тем их результаты говорят сами за себя.
Всемирная продовольственная программа в 2024 году обеспечила продовольственной помощью 124,4 млн человек (WFP).
UNICEF в том же году оказала поддержку в области питания 442 млн детей и взрослых (UNICEF).
Глобальный фонд по борьбе с ВИЧ – СПИД, туберкулезом и малярией сообщает, что в 2024 году 25,6 млн человек в участвующих странах получали антиретровирусную терапию (Global Fund).
Даже Всемирная организация здравоохранения, подвергшаяся критике за неудачные действия в период пандемии ковида, работала в условиях, когда ни одно государство мира не оказалось готово к такому вызову. Иноземцев, обвиняя ВОЗ, умалчивает, что на момент начала пандемии не существовало ни одной страны или структуры, которая могла бы выступить «образцовым примером» управления кризисом. Последняя пандемия сравнимого масштаба произошла за сто лет до ковида — то был испанский грипп 1918–1920 годов. Памяти о том опыте в институтах власти и здравоохранения попросту не сохранилось, и весь мир оказался перед новой угрозой без готовых моделей реагирования.
Ошибки ВОЗ были неизбежны, но их допускали все: достаточно вспомнить Дональда Трампа, с которого Иноземцев начинает статью и которого противопоставляет ООН. Именно Трамп предлагал использовать против ковида препараты от малярии и даже дезинфицирующие вещества, чем вызвал насмешки и протест медицинского сообщества. Пандемия нанесла тяжелый удар по США и стоила Трампу выборов. Критиковать одну международную организацию за плохую работу во время ковида можно, но тогда стоит указать, кто показал хорошие результаты и кто может считаться примером. Таких примеров нет.
Необоснованный пессимизм
Наконец, Иноземцев заявляет, что ООН невозможно реформировать и что ее следует заменить новой организацией. Но это не аргумент, а выражение пессимизма. Ликвидация универсального форума не устранит противоречий между государствами, а лишь создаст вакуум, который усилит хаос в международных отношениях. Попытки реформировать Совет безопасности обсуждаются уже не одно десятилетие: речь идет о расширении числа постоянных членов, изменении процедур, перераспределении полномочий. Эти инициативы трудно реализуемы, но они возможны, если государства проявят политическую волю. Говорить, что реформа невозможна в принципе – значит заранее снимать с себя ответственность за поиск решений.
Таким образом, критика Иноземцева строится на подменах и неточностях. Он приписывает ООН роль, которой у нее никогда не было, а затем упрекает ее в том, что она ее не выполняет. Он противопоставляет организацию Лиге Наций, забывая о полном провале последней. Он критикует санкции, игнорируя положения ДНЯО и статьи 39 Устава ООН. Он называет специализированные агентства бессмысленными, не учитывая их реальный вклад.
И он обвиняет ООН в «параличе», хотя точно так же можно обвинять в слабости НАТО или Европейский Союз, если их государства-члены не приходят к согласию.
На деле проблема заключается не в международных организациях как таковых, а в том, что государства не готовы делиться суверенитетом и принимать общие решения.
ООН не удерживала державы в годы холодной войны — это делал ядерный паритет. Но организация создавала площадку для дипломатии и фиксировала международные нормы, без которых современная система была бы ещё более нестабильной. Она не заменяет политическую волю государств, но при всех ограничениях остается важнейшим элементом глобальной архитектуры.
Ее уничтожение не сделает мир более справедливым или безопасным. Оно лишь оставит его без единой универсальной площадки для переговоров и усилит риск хаотического столкновения интересов.
