Зря они так!
То есть зря ФСБ объявила Антивоенный комитет России террористическим сообществом. Террористическое сообщество должно же ведь состоять из опасных людей. А члены Антивоенного комитета России — какие угодно люди, умные, образованные, добрые, смелые, честные, патриотически настроенные, уважаемые, заслуженные — но только не опасные.
Михаил Ходорковский, Борис Зимин, Евгений Чичваркин, Екатерина Шульман, Виктор Шендерович, Артур Смольянинов, Елена Лукьянова — два десятка достойнейших людей. Многих из них я знаю лично, с некоторыми даже дружу. ФСБ России подозревает их в желании свергнуть правящий российский режим, и я полагаю, у них и правда есть такое желание — но нет ни малейшей возможности.
Они умеют строить успешные предприятия, писать умные статьи и талантливые книги, читать интересные лекции — но не свергать правящие режимы, этого они не умеют.
А жаль.
Вот, например, бесконечно уважаемая мною Екатерина Шульман неоднократно, в частности в интервью Мумину Шакирову, выражала готовность, когда по каким-то причинам кончатся в России война и диктатура, вернуться в нашу саморазрушенную страну и помогать ее восстановлению.
Каким образом помогать? Учить студентов? Консультировать власть?
Но Екатерина Шульман уже читала лекции на кафедре госуправления в РАНХиГС. Студенты благодарно воспринимали посеянное Екатериной Шульман разумное, доброе, вечное, заканчивали академию, поступали на государственную службу и принимались там делать именно те пакости, которые профессор Шульман аргументированно советовала им не делать. Посев разумного, доброго и вечного не работает, к сожалению.
А что работает? — я не знаю. Но несостоятельность разумного, доброго и вечного предлагаю признать.
И в президентский Совет по правам человека Екатерина Шульман входила. И там, по слову великого нашего поэта Александра Пушкина, «призывала милость к падшим». Но выслушав ее призывы, Путин (тоже любитель Пушкина, как выяснилось, и что?) принимался гнобить тех самых падших с утроенной жестокостью, потому что, по его мнению, «слабых бьют», а не помогают им и не защищают их, как склонна думать Екатерина Шульман.
Насколько я понимаю, непосредственным поводом для того, чтобы ФСБ признала Антивоенный комитет России террористической организацией, послужило создание некоего комитета при Парламентской ассамблее Совета Европы, где европарламентарии предполагают подробно и предметно разговаривать с российскими оппозиционерами в изгнании. Даже иногда российские изгнанники называются российской делегацией при ПАСЕ, что в Кремле должно отзываться болью, потому что кремлевскую делегацию из ПАСЕ единогласно попросили.
И наверное, делегация оппозиционеров в ПАСЕ — хороший политический инструмент. Но есть в мире места, где не работают даже самые хорошие инструменты. Велосипедный насос, например, не работает в космосе, потому что там нет воздуха и нечего накачивать даже самым лучшим в мире велосипедным насосом. Компас, даже самый лучший, не работает ни на Южном полюсе Земли, ни на Северном.
И вблизи железных рудников компас тоже плохо работает. Возможно, пора признать, что действие даже самых лучших институтов парламентаризма не распространяется на Россию — мы сто с лишним лет пробовали, ничего не получилось.
Говорят, что если ФСБ признало Антивоенный комитет России террористической организацией, то, значит, видит опасность в его деятельности, и значит, деятельность его для построения Прекрасной России Будущего может быть полезна. Но, руководствуясь принципом Оккама, я бы сказал, что ФСБ просто любит делать пакости, вот и сделало пакость — зачем же искать более сложные объяснения, если есть такое простое и очевидное?
Бросить все? Перестать сопротивляться? Смириться? Это было бы разумно, но мы так не умеем.
Выдумать хитрую социальную технологию, чтобы достучаться до десятков миллионов людей, размахивающих флагами с буквой Z? До всех этих работников ФСИН, полицейских, военных, госслужащих и тружеников оборонных заводов с чадами и домочадцами?
Нам не хватит цинизма.
Лечить их и социально адаптировать, когда государство прожует и выплюнет, мы можем, научились, а достучаться до них — нет.
Хорошо верующим, они могут молиться и ждать чуда.
