Такой исход выборов крайне нетипичен для партийно-парламентской республики ФРГ, где именно партия является главным носителем политики. Почему до сих пор такие результаты были редкостью? Какие беспартийные политики смогли завоевать кресло мэра? Можно ли говорить о новом тренде в германской политике?
Партия прежде всего
Основателям Федеративной Республики, принципиально нового образования на германской земле, в первые послевоенные годы пришлось решать непростые задачи. Германия была оккупирована и разделена на четыре зоны. Прежние институции перестали существовать, а Германия как таковая утратила субъектность. Даже в рядах западных союзников не было единства в вопросе будущего этой территории. Германская государственность могла возродиться лишь при условии отказа от тоталитаризма и милитаризма, во-первых, а во-вторых, – при исключении даже потенциальной возможность узурпации власти одним человеком.
Парламентаризм, предусматривающий коллегиальное принятие важных решений и баланс интересов, как нельзя лучше подходил в качестве модели для будущей ФРГ. Он объединил левых, центристов, либералов и консерваторов, а также отвечал духу и традициям немецкой демократии до 1933 года. В августе 1949 года состоялись первые выборы в Бундестаг новой страны. В них участвовали более 20 партий, как новые (консерваторы ХДС/ХСС и либералы СвДП), так и возрожденные после крушения нацизма (социал-демократы, центристы и коммунисты), а 12 из них завоевали парламентские мандаты. По итогам выборов была сформирована консервативно-либеральная коалиция в составе трех партий и парламентское большинство избрало Конрада Аденауэра первым канцлером ФРГ.
За годы существования республики состоялись 21 кампания в Бундестаг и сотни выборов на земельном и муниципальном уровне. По итогам общенациональных парламентских выборов неизменно формировалась коалиция из нескольких партий. На земельном уровне были случаи, когда партии получали абсолютное большинство и не нуждались в коалиционных партнерах, например СДПГ в Гамбурге или ХСС в Баварии, но и в такой ситуации правящая политическая сила сотрудничала с другими партиями в местном парламенте.
Также в стране сложилась своя особая политическая культура. Беспартийным «одиночкам» никто не может запретить заниматься политикой и претендовать на парламентские мандаты либо на должности в исполнительной власти, но на практике на этом пути у них есть немало преград. Чтобы пройти в Бундестаг или ландтаг, беспартийному необходимо собрать подписи в своем избирательном округе. У него есть только один шанс получить депутатское кресло – это выиграть одномандатный округ, так как, не будучи членом партии, он лишается самого эффективного инструмента для прохождения в парламент – место в партийном списке. Условия на муниципальном уровне более благоприятные: беспартийные могут основать избирательный союз и уже в его составе пойти на выборы. Однако главные препятствия не столько законодательного, сколько практического свойства. Беспартийный не опирается на финансовые и логистические ресурсы мощной организации. Он должен самостоятельно оплачивать кампанию, не может мобилизовать тысячи единомышленников для установки агитационных плакатов, раздачи листовок и встреч с избирателями. У него заведомо более низкий уровень известности и узнаваемости, чем у партийных конкурентов, поэтому ему не уделяют много внимания в СМИ.
По этой причине в парламентах практически невозможно встретить беспартийных депутатов, получивших мандат без поддержки партии. В Бундестаге и ландтагах есть внефракционные политики, но они все же завоевали свои кресла в составе политической силы, а лишь после избрания покинули ряды фракции.
Октябрьские победы беспартийных
Выдвижение беспартийных кандидатов в бургомистры населенных пунктов регулируется местными муниципальными законами. В целом, они похожи на правила участия в выборах в законодательную власть, в первую очередь, обязанностью сбора подписей. Преграды также практически идентичны: необходимость самостоятельного финансирования кампании и определенные проблемы с известностью для «новичков». Формально не менее 40% из почти 11 тыс. бургомистров в ФРГ не являются членами партии. Но тут важны детали. Германские градоначальники делятся на два основных типа: не совмещающие свою деятельность с иной работой (в эту категорию входят и обер-бургомистры крупных городов) – и мэры на общественных началах. Практически все беспартийные бургомистры как раз и принадлежат к числу тех, кто, пользуясь уважением в поселке или городке с населением в несколько сот или несколько тысяч человек, занимает кресло главы населенного пункта без финансового вознаграждения и одновременно работает в иной сфере.
До недавних пор наиболее известным исключением являлся Мартин Хорн, с 2018 года беспартийный мэр 240-тысячного Фрайбурга. Но в этом случае нельзя упускать из виду определенные детали: мать Хорна была многолетним депутатом от СвДП, а сам бургомистр в молодости проходил практику у члена Европарламента от этой либеральной партии.
В октябре сего года количество «исключений» увеличилось. В трех городах на востоке Германии в мэрское кресло сели беспартийные политики. В Потсдаме, столице земли Бранденбург, где весь период после воссоединения страны безраздельно правили социал-демократы, победила беспартийная Нооша Аубель, причем ее успех во втором туре был безоговорочным: 72,9% голосов против 27,1% у представителя СДПГ. Не менее успешным был и беспартийный Аксель Штрассер во Франкфурте-на-Одере, городе на границе с Польшей: 69,8%. Наконец, в Айзенхюттенштадте беспартийный Марко Хенкель победил конкурента с результатом 57,0%.
Все три политика не только не обладают партбилетами, но и не были членами партий в прошлом. Аубель, будучи городским советником и уйдя в отставку из-за разногласий с предыдущим мэром, даже заявила: «Моя партия – это Потсдам!», исключив присоединение к какой-либо политической силе и в будущем.
Штрассер и вовсе не обладал политическим опытом, работал в Торгово-промышленной палате Восточного Бранденбурга и не были известен в городе, Он победил не в последнюю очередь благодаря активной кампании в соцсетях и стратегии максимально близкого контакта с избирателями, включая посещение на дому.
Хенкель работал руководителем департамента в финансовой компании и также ранее не был замечен в серьезных политических амбициях.
Тренд?
Опросы общественного мнения в Германии показывают падение рейтинга всех политических партий в сравнении с результатами выборов в Бундестаг, состоявшихся всего восемь месяцев назад. У консерваторов ХДС/ХСС сейчас 25–26% (на выборах 28,5%), у левоцентристов СДПГ 14–15% (16,4%), у Зеленых 11% (11,6%), у СвДП 3% (4,8%). Исключение составляют только партии, находящиеся на крайних флангах политического спектра, «Альтернатива для Германии» и Левые, имеющие более высокие показатели, чем в феврале.
В этих условиях понятен интерес избирателей к беспартийным кандидатам. Далеко не каждый готов голосовать за представителя праворадикалов или партии, ассоциирующуюся с коммунистическим правлением в ГДР, а «традиционные» политические силы, особенно на выборах бургомистров, выглядят для немалого числа избирателей продолжателями несимпатичной им политики.
В первую очередь на востоке страны четко просматривается желание перемен, а беспартийный лучше всего подходит для воплощения таких чаяний. Недаром Штрассер при любой возможности подчеркивал свой статус независимого кандидата и активно дистанцировался от федеральной и земельной партийной политики, концентрируясь в кампании на трех тезисах: экономический рост, прямая связь с гражданами и германо-польское сотрудничество, что жизненно важно для города, отделенного от соседнего государства лишь рекой Одер. В какой-то мере октябрьские выборы стали ремейком программ «крепких хозяйственников», характерных в 1990-2000-х для постсоветского пространства, триумфом «людей с опытом за пределами кабинетов власти». Довольно высокая явка показала, что восточные немцы в своей массе вовсе не столь аполитичны, как нередко заявляется, и готовы поддержать новые лица.
Для полноты картины необходимо отметить, что все три новоиспеченных бургомистра получили свой пост благодаря двум важным обстоятельствам.
Во-первых, хотя они действительно не обладают партбилетом, но использовали поддержку различных политических сил. Аубель открыто поддержали Зеленые и некоторые левые группы, Хенкель опирался на СДПГ, а Штрассер, не без согласия других партий, вполне ясно намекал избирателям, что является единым кандидатом демократического лагеря в борьбе против АдГ. В какой-то мере партии были вовлечены в кампанию победителей, хотя и не инвестировали ресурсы напрямую.
Во-вторых, немалую роль сыграла консолидация электората. Во Франкфурте-на-Одере и в Айзенхюттенштадте соперниками беспартийных стали представители «Альтернативы», показавшие высокий результат в первом туре и имевшие реальные шансы победить во втором. Выбор между правым экстремистом и демократом для многих был предрешен априори.
В Потсдаме, городе с самым низким в Бранденбурге уровнем популярности ультраправых, кандидат от АдГ занял лишь четвертое место, но сплоченность избирателей вызвала иная ситуация. С 1990 года Потсдамом управляли исключительно социал-демократы. Предыдущий мэр лишился своего поста со скандалом, а новый кандидат от СДПГ, берлинец, прибывший в Бранденбург непосредственно для предвыборной гонки, не слишком тепло был встречен потсдамцами. Заявляя о недопустимости «зеленых экспериментов» и подключив к кампании политических тяжеловесов, начиная с экс-канцлера Олафа Шольца, он еще сильнее настроил против себя левых и центристских избирателей.
***
Пока рано однозначно говорить о начале «эры беспартийных» в германской политике. Октябрьские успехи независимых кандидатов все же в немалой степени связаны с политическим раскладом сил в конкретных городах, ошибками конкурентов и «красной карточкой» избирателей для определенных политических партий. Барьеры для беспартийных остаются довольно высокими.
Кроме того, муниципалитеты являются в Германии территориальными единицами с ограниченными полномочиями. Мэру крайне важно иметь опору на лояльных ему депутатов земельного и федерального уровня, тесно сотрудничать с ними в округах и тем самым получать для своего населенного пункта максимально возможные преференции в виде одобрения инфраструктурных проектов, инвестиций и специальных программ. А такая кооперация наиболее результативна именно с однопартийцами. Да и выстраивание отношений с коалицией в горсовете также требует прочных партийных связей.
Вместе с тем запрос на перемены в Германии трудно не увидеть и, возможно, беспартийные кандидаты будут пользоваться большим доверием избирателей и одновременно станут эффективным препятствием на пути радикалов во власть.
