Россия, как известно, во всем следует вслед за Советским Союзом — по крайней мере, по мнению президента. Ему с разной степенью убежденности вторят руководители уровнями пониже. В том числе из сферы культуры. Так что Россия пока что — самая читающая страна в мире. По мнению некоторых.
Скупые цифры говорят о другом. Вернее, общее количество выходящих наименований (порядка 50 000 книг за первое, военное, полугодие 2022 года) вроде бы на уровне. Но если смотреть на средний тираж художественной книги, то он, как знают все в отрасли, — 2000 экземпляров и меньше. И ситуация уже не кажется такой радостной. Тем более когда эти 2000 экземпляров продаются годами.
Тираж в 5000 экземпляров считается очень хорошим. В 15 000 — прекрасным. В 30 000 — вообще мечта. Тут и не пахнет легендарными советскими сотнями и миллионами.
Что абсолютно естественно — и объяснимо с исторической точки зрения. Чтение в СССР было одним из немногих видов досуга наряду с кино и театром, и ассортимент что для читателей, что для зрителей был весьма ограничен. Чтение в России соперничает еще и с разнообразием сериалов, компьютерных игр, подкастов и соцсетей, в конце концов. Кроме того, за книги мало кто привык платить. Проще прочесть то, что накопилось в домашних библиотеках, чем купить новое.
Так что литературное поле в России 2022 года ох какое небольшое. Тем удивительнее, что на нем происходят полномасштабные баталии.
В июне писателя Дмитрия Глуховского объявили в розыск. Поводом стал мартовский пост в его инстаграме с двумя видео, на которых танк обстреливает жилые дома в Мариуполе, а Владимир Путин почти произносит слово «война».
Глуховский за последние несколько лет стал глубоко неприятен властям — и многим коллегам — из-за своих критических высказываний. За Глуховского поплатился в том числе аполитичный «Тотальный диктант» — образовательная акция, которая в ковидный 2020 год осталась без поддержки Фонда президентских грантов и Россотрудничества после оглашения имени автора очередного текста. В тот год выбрали именно Дмитрия Глуховского.
Волна поддержки «Тотального диктанта» и Дмитрия Глуховского прокатилась по литературному сообществу уже тогда. В 2022 году после объявления Глуховского в розыск речь шла уже не только о поддержке — критики и обозреватели сделали логичный вывод об отмене русской культуры со стороны самой России.
Потому что Глуховский сейчас один из самых покупаемых российских писателей. И один из самых переводимых и известных за рубежом.
А еще в 2014 году Дмитрий Глуховский представлял российскую литературу на Франкфрутской книжной ярмарке. Ни с кем иным, как с Захаром Прилепиным.
А с мая 2022-го Прилепин вместе с Никитой Михалковым и Виталием Милоновым рвется сжечь редакцию издательства Popcorn Books, выпустившего хит последних двух лет — роман Елены Малисовой и Катерины Сильвановой «Лето в пионерском галстуке». Двум молодым писательницам можно поставить в укор много что — и языковые штампы, и манипулятивность, и фактические ошибки, и незнание исторического контекста. Но сжечь редакцию хотят, конечно, из-за «пропаганды ЛГБТ»: книгу о любви двух юношей на фоне пионерлагеря купили уже больше 200 000 читателей (напомню о средних тиражах).
«Скрывать не стану, я бы всю вашу контору сжег бы, пока вы дома спите. Как говорится: за что пацаны воюют?..» — вопрошает Прилепин.
«Я приду в ваше издательство и разнесу его к чертям собачьим, вы будете визжать, визжать! Я вывезу все это издательство на Украину в столыпинском вагоне вместе с их аймаками и пинком выгоню в Киев, потому что эти книги нужно издавать только для военнослужащих украинской армии, потому что они все там боевые вот эти вот самые», — кричит Милонов.
Писатель и политик, которые вообще-то должны быть за разумное, доброе, вечное, призывают к порче имущества и рукоприкладству из-за книги о любви. Абсурд.
Как абсурдна и конспирология от Никиты Михалкова: «Как сокращенно называется книга? „ЛВПГ“. Похоже, да? „ЛГБТ“. Это лихая работа, ребята. Это серьезная работа. Как мы можем одновременно вести серьезнейшую кровавую борьбу против нацизма, против зарождающегося фашизма в центре Европы и в то же время ценности этой самой Европы, против которой мы пытаемся вести борьбу, своими руками здесь же взращиваем? И все это раскручивается к столетию пионерской организации!»
За восхваление европейских и модернистских ценностей и за говорливость вообще — по всей видимости — на днях, уже в июле поплатился Дмитрий Быков, которого 29 июля признали иноагентом. Тоже, надо сказать, писатель не с тиражами в 2000 экземпляров. Колонка о русской культуре, ее пути и состоянии действительно одиозна и вызывает желание подискутировать, но известие о его иноагентстве вызывает желание подискутировать разве что с Минюстом. Правда, не у некоторых писателей и критиков — те как будто давно ждали этого решения.
С опаской приходится ждать августа. Кто следующий?
Раскол в современной российской литературе произошел, конечно, не в мае и даже не 24 февраля, хотя начало войны сделало этот раскол более явным. Давно противостоят друг другу толстые литературные журналы, тиражи которых тоже упали по сравнению с легендарными перестроечными примерно до 2000 экземпляров и того меньше. Тон дискуссии консервативного «Нашего современника» кардинально отличается от тона дискуссии либерального «Знамени», и герои публикаций высказываются так, как будто за ними не тысячи — миллионы. А на деле? Все то же крошечное литературное поле. Готовы драться между собой Союз писателей России против Союза российских писателей — а есть ли для кого-то, кроме них самих, разница?
Обострилось противостояние между прозой и поэзией. После начала войны на первый план вышла поэзия, потому что способна быстрее реагировать на происходящее. Тем показательнее случай, связанный с июньским вручением на Красной площади премии «Лицей» — «дочки» самой крупной и авторитетной российской премии «Большая книга». «Лицей» вручают авторам до 35 лет — и в этом году первое место в поэзии получила Оля Скорлупкина, выступившая со сцены с антивоенной речью: «Сейчас уже невозможно просто радоваться — своей удаче или удачам друзей. Поэтому главное, что хотелось бы сделать, стоя здесь сегодня и глядя на эти красные стены, — это выразить надежду на мир. На мирную, свободную и спокойную жизнь. На мирное небо над головой. Для всех. Вот это выражение — про мирное небо над головой — всем нам хорошо знакомо с самого детства и казалось уже стершейся метафорой. Но сейчас оно на наших глазах снова наполняется своим страшным смыслом, буквально наливается кровью. Я молюсь каждый день о том, чтобы этот ужас прекратился. Чтобы пушки замолчали и говорили только музы».
За приз в этом году боролась и поэт и военный корреспондент Анна Долгарева, которая пришла на церемонию в футболке с гербом Донецкой народной республики. Она не заняла призовое место, но получила приз зрительских симпатий и неимоверную поддержку патриотических пабликов и каналов, которые обвиняют саму премию в ангажированности.
Вскоре после этого Долгарева вместе с Александром Пелевиным, Игорем Карауловым и Акимом Апачевым попала в список «новых Симоновых, Сурковых, Берггольц» по версии Маргариты Симоньян — тех, на кого государству очень стоит обратить внимание, и не Сталинскую премию дать, но что-то вроде. Потому что аналога Сталинской премии у нас, по мнению Симоньян, все же пока нет (а как же Государственные премии РФ?).
Давно существующий сегмент больших коммерческих литературных премий переживает далеко не самые простые времена. «Национальный бестселлер», видимо, в страхе, что премия может уйти кому-то не тому, не стал вручать главную награду и остановился на шорт-листе.
Из «Большой книги» и страны ушел основатель Георгий Урушадзе, а короткий список, появившийся в июне, оказался будто бы отредактированным в духе «как бы чего не вышло».
Вполне может оказаться, что единственной выжившей на этом поле окажется «Ясная Поляна» с советником президента РФ по культуре Владимиром Толстым в жюри.
Но и тогда совершенно точно останутся недовольные. Ведь существовать в состоянии раздора — и внутреннего, и по отношению к читательскому сообществу, и по отношению к обществу вообще, и по отношению к мировой культуре — как будто вполне естественно для русской литературы.
Ей свойственно упиваться собственной самостью, великостью, особенностью — а отдельным деятелям свойственно упиваться самостью в кубе, противопоставляя себя литературе и культуре в целом. И не замечать узости того сегмента, который литература занимает в настоящий момент, того, что литература превратилась в субкультуру, «тему». «Тему», где все друг друга знают и плетут интриги, не пытаясь выйти за пределы сформировавшегося пузыря.
И вряд ли этот пузырь лопнут Маргарита Симоньян и Первый канал. Так что маленькая литературная война будет длиться вечно.
Впрочем, касается ли это читателей? От читателей эта война очень далека. Потому что и читателей-то не так много. Впрочем, их количества хватило, чтобы закэнселить Захара Прилепина в соцсетях издающей его редакции.
Так что, может, не все еще потеряно.
