Мягкий утренний свет, скользящий по древним глинобитным стенам малийской столицы Бамако, освещает и новые политические реалии. В самом сердце Сахеля — обширного региона между Северной и Тропической Африкой, простирающегося от Судана до Атлантического океана — все явственнее ощущается влияние далекой Москвы. Там, где еще совсем недавно ключевым партнером однозначно считали Францию, сегодня все быстрее и увереннее укрепляет позиции Россия. И это вызывает усиливающуюся тревогу в Европе.
О Мали — стране с богатейшими природными ресурсами, сложной историей повстанческих движений и огромным потенциалом экономического роста — все чаще вспоминают в свете резонансных международных событий: вывод MINUSMA (крупной миротворческой миссии ООН), конфликт с руководством региональной организации ЭКОВАС (Economic Community of West African States — региональный союз стран Западной Африки, имеет собственные коллективные вооруженные силы ECOMOG, Мали входит в него), обвинения Украины в терроризме и поддержке повстанцев на своей территории и т. д.
Недовольство Западом — в первую очередь Францией, чьей колонией была Мали, — сегодня тесно переплетается с противостоянием между Москвой и Киевом, делая таким образом далекий африканский Сахель, возможно, еще одним фронтом российско-украинской войны. При сохранении нынешней динамики развития событий этот фронт вполне может стать для находящейся в изоляции и под санкциями России выгодным геостратегическим плацдармом.
Присутствие в Мали российских военных инструкторов и подрядчиков, щедрые инвестиции в добычу ресурсов, энергетику и даже образование — не просто удобные инструменты обхода многих наложенных на Россию ограничений, но и прямой способ заслужить поддержку африканских партнеров на международной арене.
«Постой-ка, брат мусью!»
Мали — без преувеличения ключевая страна Сахельского региона. Исторически, как бывшая колония, она была тесно встроена во французскую политическую, экономическую и даже военную системы. Поэтому Париж традиционно имел с этой страной особо близкие отношения, похожие на те, что Россия пыталась выстраивать с бывшими постсоветскими республиками после распада СССР.
Однако сегодня политический ландшафт в Западной Африке меняется буквально на глазах. Париж все чаще сталкивается с обвинениями неоколониализме и острой критике своих усилий по поддержанию безопасности. Крупные французские военные операции, направленные на борьбу с джихадистскими группировками в странах Сахеля — в частности, «Сервал» (2013–2014), «Бархан» (2014–2022) и другие — Бамако считает (или, по крайней мере, открыто называет) провальными и вызывающими растущее разочарование.
И вот на протяжении последних нескольких лет военное присутствие Франции в Сахеле в целом и в Мали в частности неуклонно сокращается. Как не появиться новым «союзникам»? И они, конечно, нашлись. По мере ухудшения отношений между Парижем и Бамако в последнюю зачастили «эксперты по безопасности» из России. Многие из них были идентифицированы международными OSINT-аналитиками как бывшие сотрудники ЧВК «Вагнер», воевавшие в Украине.
Официально Москва направляет этих специалистов, чтобы якобы поддерживать малийскую армию в подготовке к отражению террористической угрозы. Однако, учитывая печально известную активность этой ЧВК в других странах, очевидно, не приходится сомневаться, что за этими проектами стоят намного более широкие интересы — от завоевания политической лояльности малийского руководства до получения доступа к местным природным ресурсам.
«И вот нашли большое поле…»
После российского вторжения в Украину в феврале 2022 г. геополитическая картина мира стала заметно более поляризованной. Из-за введенных против России западных санкций и крушения всей прежней архитектуры ее международных отношений многие бедные недемократические африканские государства, никогда не имевшие оснований рассчитывать на военное и экономическое сотрудничество с развитым миром, стали для Москвы удобными партнерами. В числе подобного рода «запасных аэродромов» оказалась, разумеется, и Мали — государство с устойчивым интересом к сотрудничеству с внешним миром, обладающее внушительными запасами золота и других полезных ископаемых.
Поэтому закономерно, что Киев, пытаясь сдержать усиление Москвы в Африке, открыл «второй фронт» против России именно в Мали, поддерживая там различные оппозиционные правительству повстанческие группировки. На официальном уровне Украина какую-либо поддержку малийских повстанцев со своей стороны, разумеется, отрицает. Тем не менее, появление в мировом медиадискурсе подобных нарративов уже само по себе (безотносительно того, в какой мере они соответствуют действительности) ясно свидетельствует, что сахельская Африка — и прежде всего, Мали — теперь становится не только ареной локального противостояния между Москвой и Парижем, но и еще одной глобальной «шахматной доской». На этой доске с олицетворяющей цивилизационный «Восток» Россией в сложной геополитической игре сталкивается собирательно понимаемый «Запад». Помимо традиционно «хозяйки» этих мест — Франции — он также включает весь блок развитых демократических стран, поддерживающих Украину в ее защите от российской агрессии.
«Уж мы пойдем ломить стеною…»
Наиболее заметное направление экспансии России в Мали — военное сотрудничество. Речь идет не только о поставках вооружений и обучении местных военнослужащих, но и даже оперативной поддержке в ряде операций против повстанцев. Согласно официальным заявлениям Москвы и Бамако, приезд «военных специалистов» из России — якобы лишь ответ на провалы многолетнего присутствия французских сил и миротворческого контингента ООН.
Фактически же среди этих российских специалистов много ветеранов текущей войны в Украине. Обладая большим практическим боевым опытом, они предоставляют малийскому правительству не только полученные на полях современных сражений методики обучения личного состава и наиболее эффективные стратегии военных операций, но и прямую поддержку, которую малийские военные ценят в первую очередь за ее высокие практические результаты.
Безусловно, сотрудничество с Россией серьезно усиливает репутационные риски для Мали. Однако для малийцев, как для любых не обладающий широтой геополитического мышления африканцев, понятия репутации и стратегического планирования менее понятны и осязаемы, нежели сиюминутная эффективность в борьбе с оппозиционными группировками. Поэтому в тех сферах, где у россиян действительно накоплен значительный опыт — в частности, в областях прикладной военной тактики и жесткого, отработанного в реальной войне боевого взаимодействия — Бамако закономерно предпочитает сотрудничество с Москвой любым другим вариантам.
«Скажи-ка, дядя, ведь не даром…»
Помимо военно-политического влияния, у России есть и вполне материальные мотивы присутствия в Мали. В этой стране находятся крупнейшие в регионе золотые рудники — она входит в тройку основных золотодобывающих государств Африки. Геологоразведочные службы сообщают о перспективных залежах лития и других редкоземельных элементов. Мировые гиганты вроде Barrick Gold и B2Gold, долгие годы работавшие в Мали, теперь сталкиваются с нарастающей конкуренцией со стороны российских компаний — например, Yadran Group.
Отдельная интрига разворачивается вокруг урановых месторождений. Учитывая востребованность этого металла в атомной энергетике, контроль над подобными месторождениями — не просто ключ к созданию долгосрочных стратегических проектов для самой России, но и потенциальная приманка с ее стороны для расширения антизападного сотрудничества с «ядерными маргиналами» вроде Ирана и Северной Кореи. Поэтому Россия активно продвигает сейчас идеи и проекты совместных предприятий в этой сфере с малийскими партнерами.
Таким образом, интерес к золотым, урановым, литиевым другим месторождениям открывает явную перспективу встраивания Бамако в новую глобальную экономическую сеть, ориентированную на Москву и союзных ей интересантов. В долгосрочной перспективе для Мали это означает не только финансовые вливания, но и растущую зависимость от России, поскольку такого рода крупные инвестиции, к тому же в столь непростом регионе, обычно сопровождаются «пакетными» соглашениями, подчиняющими внешнему вмешательству военную и политическую сферы зависимого государства.
«Есть разгуляться где на воле!»
Еще одно направление российской экспансии — создание энергетической инфраструктуры. В частности, у госкорпорации «Росатом» и его дочерних структур уже накоплен богатый опыт работы с развивающимися странами: от участия в обогащении урана (Намибия) и развития атомной энергетики (Турция, Бангладеш и др.) до проектов возобновляемых источников энергии (страны Средней Азии).
В Мали эта деятельность может включать строительство энергоблоков, модернизацию сетей передачи энергии и развитие возобновляемых источников (ветровых и солнечных станций). Однако в нестабильном социально-политическом пространстве реализация подобных проектов — задача непростая. Необходимо обеспечивать безопасность персонала, защиту инфраструктуры — а следовательно, согласовывать дополнительные пакеты соглашений, позволяющих Москве еще больше расширять свое военное присутствие.
Таком образом, энергетические проекты становятся еще одним рычагом влияния Москвы в Сахеле, делая Россию для стран этого региона поистине многовекторным и комплексным партнером.
«Повсюду стали слышны речи…»
Малийская экспансия Москвы — не только инвестиции и военные инструкторы, но и «мягкая сила», как это ни парадоксально звучит по отношению к стране, давно не проецирующей наружу никаких конкурентоспособных культурных нарративов. Тем не менее, в условиях вынужденной безальтернативности в Мали начинает расти интерес к российскому образованию и кремлевской медиаповестке.
Российский университет дружбы народов (РУДН), известный своими международными программами, теперь расширяет привлечение студентов из африканских стран, включая Мали. Академические стипендии, совместные научные проекты, обмен студентами — все это создает благоприятный фон для укрепления гуманитарных связей.
В малийском медиапространстве все больше заметен рост влияния российских информационных ресурсов — в первую очередь медиа-холдинга «Спутник». В условиях, когда большинству малийцев теперь предписано выражать недовольство западным «информационным диктатом» и избегать его, российские каналы в привычной для себя безальтернативной информационной среде могут беспрепятственно продвигать «кремлевские методички», формируя у малийцев благоприятный образ Москвы как якобы «сильного и справедливого партнера».
Что касается властей Мали, не сильно искушенных в информационно-пропагандистских играх, то удовлетворившись наличием бесплатного противовеса культурному влиянию бывшей метрополии, они, похоже, в российском информационном доминировании пока ощутимой угрозы для себя не видят.
«...товарищей считать»
Уже очевидно, что на волне роста антиколониальных сентиментов и националистических настроений, поддерживаемых Россией, в Сахеле происходит формирование принципиально новых наднациональных структур. Одна из них — созданный всего полтора года назад Альянс государств Сахеля (AES), который уже стал мощной альтернативой традиционным объединениям этого региона (ЭКОВАС или Африканский союз), в которых всегда были сильны «западное» влияние и в первую очередь франкофонное лобби.
Россия активно поддерживает этот процесс. Становление AES помогает Бамако и его союзникам выстраивать «независимую» (читай — пророссийскую) внешнюю политику, основанную на отказе от сотрудничества с бывшими метрополиями. Очевидно, что влияние России на AES будет достаточно велико — по меньшей мере, через военное сотрудничество и политическую поддержку.
Стоит понимать, что это не просто символический вызов прежним центрам силы: Парижу, Брюсселю или Вашингтону, но вполне рабочий геополитический проект Москвы, направленный на глубинное изменение устоявшихся политических, торговых, военных, культурных и прочих связей в регионе. И если Мали и другие страны Сахеля при участии Москвы действительно сумеют консолидироваться на новых геополитических принципах, сформировать общие инфраструктуру безопасности, рынок энергоресурсов и финансово-экономическую платформу, то Москва получит все шансы закрепиться в этом важном геостратегическом регионе на десятилетия.
«И отступили бусурманы»
Если же посмотреть на ситуацию с еще более общего (не только регионального, но и глобального) ракурса, то нельзя не заметить, что взаимоотношения Москвы и Бамако — лишь эпизод большого переформатирования региональных блоков. Общий тренд этого процесса очевиден — риторика о самостоятельной политике, суверенитете и борьбе с наследием колониализма создает благоприятную среду для прихода в бывшие европейские колонии новых глобальных игроков.
Сами такие страны будто и не сознают – или намеренно игнорируют – тот факт, что «освобождение от оков» бывших метрополий, часто сопровождается уходом в новую, возможно, еще менее равноправную зависимость. На смену развитым демократиям западного типа приходят агрессивно настроенные диктатуры. Поэтому пока Россия окончательно не утвердилась как полноценная «новая метрополия» для богатых ресурсами африканских стран, «западным партнерам», возможно, стоит не только выражать озабоченность, но и активно противодействовать усилиям Кремля на «сахельском фронте», как это уже делает на своих восточных границах Украина, хорошо знающая, чем грозит московская оккупация.
