Важнейшая роль Дмитрия Козака в аннексии Крыма в 2014 году закрепила за ним репутацию «молчаливого колдуна», организовавшего триумф гибридной войны, изменившей границы России. Возможно, его отставка 18 сентября 2025 года знаменует собой крах этой, хоть дырявой, но пока еще правовой системы и вообще смены доктрины легизма, на которую Путин упирал все 26 лет правления (кстати, не в этом ли смысл духовной зависимости и вассальности главного скрепоносца от Китая?).
Отставка Козака, архитектора территориальных захватов России и одобренного Кремлем образа государства-изгоя, но государства-прагматика, — знаковое событие, равное разве что выведению Владислава Суркова (другого архитектора территориальных захватов) из управления внутренним дискурсом 14 лет назад. Как Россия после ухода Суркова из администрации Путина сорвалась в спираль ничем не скованного насилия против граждан — все же внутренняя глэм-политика Суркова была более изящной, — так и уход Козака сигнализирует об окончательном перерождении режима в тоталитарное государство, которому не требуется никаких оправданий для применения насилия ни внутри, ни вовне. Без Козака не нужно даже формально обсуждать вопрос о международно-правовых нормах — остается только «революционная скрепная целесообразность» и директивы Лубянки.
Козак родился в 1958 году в селе Бандурово Кировоградской области УССР, после школы служил в спецназе ГРУ, затем учился в Винницком политехе. Какая у него там была специализация — открытых данных нет, но известно, что в Виннице была сильная школа радиоэлектроники. Потом Козак переехал в Ленинград, учился на юрфаке ЛГУ, окончил его раньше Дмитрия Медведева, но позже Владимира Путина, по распределению работал прокурором, затем — корпоративным юристом в крупном местном девелопере, и наконец, перешел в городскую исполнительную власть Ленинграда, где и прошел лучшую для попадания в путинскую элиту школу.
Попробуем разобраться в делах этого кремлевского патриция.
Молдова и Грузия: полигон коллизионных схем
В начале 2000-х Козак стал разработчиком концепции ассиметричного федерализма для Приднестровья — правовой коллизии, созданной для обеспечения бессрочного российского влияния в Молдове под видом федерализма. В ноябре 2003 года он предложил Кишиневу образовать верхнюю палату в парламенте с правом вето у малых субъектов: 13 сенаторов от основной Молдовы, 9 от сепаратистов Приднестровья и 4 — от национального образования Гагаузии; в меморандуме предусматривалось формальное продление пребывания российских войск в количестве не более двух тысяч военнослужащих без тяжелого вооружения до 2020 года. Коллизия была в противоречии со ст. 11 Конституции Молдовы о постоянном нейтралитете: меморандум Козака фактически легализовывал присутствие иностранных (российских) войск, а Кишинев обещал от них избавиться. Документ де-факто перечеркивал обязательства России по Стамбульскому саммиту ОБСЕ-1999 (вывести вооружения и контингенты с территорий Молдовы) и превращал «переходный период» в бессрочную норму.
Предусмотренный в меморандуме «особый статус» давал сепаратистам из Приднестровья и национальному образованию Гагаузии блокирующее участие во внешней политике и обороне, что означало миноритарное вето на любые шаги Молдовы к европейской интеграции. Наконец, концепция Козака не предусматривала внешних гарантов для Молдовы и обходила процедуру конституционных изменений (через референдум или решения конституционного суда): политическая сделка должна была заменить юридическую процедуру.
Именно это и стало «красной тряпкой» для ЕС и США. Да, внешне эта концепция выглядела как компромисс, но на деле юридически цементировала право периферии, находившейся де-факто под управлением России, блокировать решения Кишинева, а гарантом новой системы ставила российских военных. Приднестровье, на карте выглядящее как клин вдоль украинской границы, с российскими военными и марионеточным правительством превращало концепцию Козака из миротворческой схемы в долгосрочный инструмент контроля над всем региональным контуром. Президент Молдовы, коммунист Владимир Воронин в последний момент все-таки отказался подписывать документ, а визит Путина в Кишинев был отменен.
Так впервые был публично сорван заранее подготовленный «большой геополитический ход» Кремля — попытка легализовать военное присутствие за рубежом под вывеской «урегулирования». Этот провал стал для Москвы весьма травматическим опытом: в кремлевских нарративах он стал в один ряд с «цветными революциями», а матрица «особого статуса», заложенная в молдавском кейсе, затем целиком перекочевала в файл по Украине. В июле 2018 года Козак вновь получил формальный мандат на молдавском направлении — должность спецпредставителя президента по торгово-экономическим отношениям с Молдовой, вернулся в регион в «технократической» обертке и продолжал курировать молдавское направление вплоть до 2021 года, когда он готовил так и не состоявшуюся встречу Путина с президентом Молдовы Майей Санду.
На молдавском опыте Козак научился разогревать и успешно эксплуатировать постсоветские пограничные противоречия, инспирированные еще Анатолием Лукьяновым (при полном одобрении Михаила Горбачева), поскольку и Приднестровье, и Южная Осетия были советскими лимитрофами. Стратегии были им усовершенствованы во время войны России с Грузией в 2008 году: Козак был куратором Абхазии и Южной Осетии и поддерживал «замороженные конфликты», чтобы блокировать интеграцию этих «республик» в Грузию и удерживать их под российским влиянием.
Беларусь: энергетическая удавка
После молдавского и грузинского кейсов Козак в начале 2010-х становится главным архитектором ещё одной «беззвучной» российской экспансии — экономического сшивания Беларуси с Россией через нефтегаз, удобрения и правовые механизмы Союзного государства. Если в Молдове он предлагал асимметричную федерализацию, то на белорусском направлении Козак курировал «дорожные карты» интеграции и налогово-ценовые соответствия, чтобы сделать зависимость Минска от Москвы институциональной. Программы Союзного государства и система межгосударственных трансфертов фактически создавали наднациональную нормативную рамку — «общий рынок» и унификацию правил: Козак пытался перевести политическую интеграцию на язык права и тарифов, прежде всего в энергетической области, поскольку был еще и вице-премьером российского правительства по ТЭК и энергетике. Он пытался обеспечить всасывание Беларуси и российское правовое поле: в 2019–2021 годах было подписано 28 «дорожных карт» Союзного государства, а Козак постоянно вел закрытые переговоры об условиях поставок нефти и газа, занимался установлением эксклюзивных цен и раздачей субсидий.
Здесь ярко проявился фирменный стиль Козака: не публичная риторика, а юридическая конструкция, превращающая любые взаимоотношения в инструмент контроля. Белорусский опыт дал ему материал для будущих моделей: там, где невозможно навязать федерализацию, можно сделать экономическую удавку: цены, субсидии и общие стандарты становятся встроенным правом вето.
Украина: коллизия международных норм
Козак стал ключевым архитектором «юридического обеспечения» аннексии Крыма и всей украинской инвазии Кремля.
В крымском кейсе Козак опирался на всю палитру коллизионного права (мы об этом писали тут): от оспаривания передачи Крыма из РСФСР в УССР в 1954 году до использования соглашений 1997 года и Харьковских соглашений 2010 года о Черноморском флоте как риторической базы «законности» присутствия РФ.
Для отдельных районов Донецкой и Луганской областей, захваченных в 2014 году, инструментом «интеграции» стал русский язык и «право на самоопределение». Заметим тут, что Козак отвечал и за «интеграцию» Чечни, которой как раз было оказано в праве на самоопределение методом убийств и разрушений.
Итак, язык и право на самоопределение Козак на сей раз сделал аргументом, определившим для сепаратистов «право на защиту», хотя резолюция ГА ООН 68/262, как и многие соглашения и меморандумы между Россией, Украиной и многими западными странами неоднократно закрепляли территориальную целостность Украины.
В решениях ЕС и США о санкциях Козак назван ответственным за «интеграцию Республики Крым», в том числе за инфраструктурные проекты, среди которых строительство Крымского моста стоимостью 3,7 млрд долларов, и крымские особые экономические зоны.
С января 2020 года Козак становится заместителем руководителя администрации президента и главным представителем по Украине, сменив на этом посту Суркова, и получает контроль над переговорами в минском и «нормандском» форматах.
В первые недели полномасштабного вторжения он представил Путину вариант сделки о нейтральном статусе Украины — по сути, реинкарнацию молдавской модели «компромисса» — но Кремль отверг это решение как «слишком мягкое» и взял курс на полноценную войну, уверовав в слабость «коллективного Запада» и собственную мощь.
«Особые статусы» и «правовые гарантии» — фирменный язык Козака, но с каждым новым кейсом его поле сужалось, а политическая воля Москвы радикализовалась под влиянием силового блока. Козак обосновал и организовал «юридическую коллизию», чтобы представить аннексию как воссоединение по обоюдному согласию. Бегство из Киева президента Виктора Януковича без формального импичмента создало конституционный вакуум, обнулило полномочия Рады, позволило представить (по крайней мере, россиянам) Украину как «несостоятельное государство». Письмо Януковича с просьбой о вмешательстве России, в сочетании с договором 1997 года, разрешающим пребывание 25 000 военнослужащих в Крыму, оправдывало присутствие «зеленых человечков», которые обеспечили бесшовный отъем полуострова с «минимальным» кровопролитияем. Козак использовал статью 1 Устава ООН о самоопределении, ссылаясь на получение независимости Косовом в 2008 году. Подчеркнем тут, что Россия выступала против независимости Косова по таким основанием, но в случае Крыма легко воспользовалась той же коллизией. Идея Козака была в этой двойственности: агрессия, преподнесенная как реституция Крыма, незаконно переданного Украине Хрущёвым в 1954 году, в кремлевской риторике — «исправление исторической несправедливости».
Аннексия прошла почти без выстрелов, но все же стоила жизни шести украинцам. Она стала мастер-классом гибридной войны, сочетавшей правовые, военные и экономические стратегии. Но переплюнуть Гитлера времен аншлюса Австрии Путин не смог. Там не было жертв.
Козак разрабатывает юридический фасад рашизма
Без сомнений, аннексия Крым прошла по методичке Гитлера. Аншлюс Австрии и присоединение Крыма, хотя и были актом грубой силы, тщательно маскировались под правовой акт. С юридической точки зрения и Германия, и Россия манипулировали коллизионным правилом самоопределения. Они создали ложную «область действия» (социальные отношения, требующие освобождения) и сфабрикованный «связующий фактор» (волю народа), используя плебисциты под очевидным давлением для обеспечения референциальной связи со своим суверенитетом. Это было не подлинным применением международного права, а скорее, его циничной эксплуатацией, чтобы нарушить запрет на насильственное приобретение территорий. Риторически они оба использовали одинаковые связующие факторы этнического родства («разделенный народ» — фольксдойчи, «один народ» — «Русский мир») и исторической обиды (позор Версаля, «подарок» Хрущёва) в оправдание.
Вторжение представлялось (представляется) как разрешение правового «конфликта»: агрессор – вовсе не агрессор, но арбитр с надлежащей юрисдикцией. В Украине Козак овладел искусством полемического айкидо, представляя историю как вечный «конфликт», а границы — как этнические иллюзии. Майдан изображался как «фашистский путч», а референдум в Крыму — как демократическое волеизъявление, что позволяло затягивать западных дипломатов в бесконечные бессмысленные дебаты. Крымская концепция Козака, изначально вроде бы выигрышная, содержала долгосрочную уязвимость коллизионных построений: резолюция ГА ООН 68/262 объявила аннексию незаконной, а стойкость Украины доказала стратегические просчеты России. НАТО в 2014 году выступило с осуждением, но воздержалось от действий, а Китай и Индия выиграли в Совете безопасности время для России. Коллизионность Козака базировалась на информационном хаосе, парализующего фактический дискурс и создающего видимость юридического пространства для необратимости действий России.
«Правовой зонтик» для экономики российской экспансии
За фасадом кремлевских геополитических проектов Козак играл роль «правового зонтика» для олигархов, обеспечивавших финансовую инфраструктуру реализации таких проектов. Самый яркий пример — Владимир Евтушенков и АФК «Система». Когда в 2014 году против Евтушенкова возбудили уголовное дело по «Башнефти», а его активы подверглись аресту, именно Козак активно выступал посредником и защитником: не делая публичных заявлений, только через аппаратные переговоры, он пытался сохранить баланс между силовиками и бизнесом, аффилированным с квазигосударственными геополитическими проектами. Логика заступничества проста: Евтушенков много лет был связан с украинским направлением, частично финансировал избирательные кампании Януковича, вплоть до последних дней перед Майданом 2004 года находился рядом с ним во время всех его неформальных встреч, а его компании выступали важными партнёрами российских госструктур во многих постсоветских странах. Таким образом, поддержка Козака попавшего во временную немилость Евтушенкова неразрывно связана с поддержкой инструментов мягкой экспансии Кремля — от экономических платформ до «поддерживающих» олигархов.
Фейковое противостояние вторжению в Украину
Говорят, будто отставка Козака была запланирована со времени его якобы личного несогласия с полномасштабным вторжением Путина на Украину в 2022 году. Были запущены дезинформационные тропы, дружно подхваченные и русскоязычными, и нерусскоязычными СМИ: Козак-де предупреждал Путина и о яростном сопротивлении украинцев, и о введении Западом парализующих экономику РФ санкций, и вошел в клинч с кремлевскими «ястребами». К 2023 году сторонник жесткой линии Сергей Кириенко узурпировал влияние на постсоветских лимитрофов (Абхазию, откуда он родом, Южную Осетию, Приднестровье, Гагаузию) и отобрал у Козака бюджеты, чем его дополнительно маргинализировал.
В начале 2025 года Козак якобы призвал к мирным переговорам и внутренним реформам, включая ограничение деятельности российских силовых структур и укрепление независимости судебной системы — шаги, которые Путин, вероятно, счел почти еретическими. А когда Козаку предложили должность представителя президента в СЗФО, он отказался, подав заявление об отставке, которое Дмитрий Песков назвал «добровольным», однако оппозиционные СМИ продолжают разгонять кремлевские фейки про чистку прагматиков, укрепление позиций сторонников «жёсткой линии» и ослабление надежд на деэскалацию.
Мы же полагаем, что это все долгосрочная операция прикрытия, и в лице Козака создается актив длительного оседания на случай необходимости переговоров по Украине вне сегодняшних требований Кремля, и он лично будет обязательно востребован.
Дорога разрушилась, акторы падают в болото: механик без манифеста
Отставка Козака – не кадровая новость, а индикатор смены модели, столь же определенный, как и уход с госслужбы Алексея Кудрина, некогда покровителя Путина. Крымский юридический фасад Козака — логичный в исполнении (если вообще можно восхищаться мастерством палача) — оказался в конце концов разрушен неповиновением Украины и всемирным осуждением войны Кремля.
Козак, безусловно, имел формальные основания отказаться прямо сейчас менять синекуру в администрации Путина на куда менее статусную: давно ходят слухи о его злокачественном заболевании, лечить которое он ездил с разрешения Путина в Израиль.
Без синекуры Козак не останется, у него прекрасные связи в финансовом и корпоративном мире, в том числе с Германом Грефом, АФК «Система», он давно дружит с Кудриным — ждем его в советах директоров крупных российских компаний.
По тому, в какой именно компании он появится, можно будет судить и о его желании дистанцироваться от войны: если он войдет в совет "Ростеха" или другой структуры, завязанной на ВПК, слух о его негласной фронде можно будет считать опровергнутым; невоенная же компания покажет, какую новую задачу ему в реальности поставил Кремль. Возможно, он станет и просто "пенсионером", но нельзя исключать его участия в украинском урегулировании – иначе чего ради были слухи о его разногласиях с Путиным?
Но все это не изменит того, что отставка Козака символизирует переход кремлевских к иному политико-правовому обоснованию бесконечной агрессии РФ, куда более примитивному. Козака смахнули с шахматной доски Кремля, но он остается генералом действующего резерва Путина, даже несмотря на то что юризмы в Москве теперь мало кого интересуют: можно всласть поработать ножичком и «Калибрами».
